Al Azif. Книга II. Винсент О'Торн

было столь грязным, что видно из него было мало что, да и выходило оно на другую серую стену, захватывая просвет с какими-то кустами. Слева от него стоял почти пустой стеллаж под потолок. Там были выставлены фигурки бейсболистов, Волт-бой, лежала вскрытая пачка с каменным печеньем, на верхней полке были какие-то инструменты, завёрнутые в тряпьё. Впрочем, инструменты так же лежали и в ящике рядом со стеллажом. Я осмотрел содержимое ящика, убедившись, что местного набора хватило бы для любой мелкой ремонтной работы. На дне обнаружились даже какие-то провода и мелкие сантехнические детали. Далее стояли шкафчики для хранения вещей. Большая часть была заперта. Некоторые из них были подписаны, некоторые были обозначены номерами, но так я заочно познакомился с теми, с кем я бы не повстречался при любом раскладе. У оставшейся стены был ещё один стол, на котором лежала стопка бумаги, скрывавшая пару порно-журналов. В ящиках я обнаружил некоторое количество канцелярии, и мусора, который я отправил в корзину на полу.

      Закончив с убийством времени, я сел за стол перед камерами и начал смотреть на безмятежность в мониторах, дёргая правой ногой. Что-то мешало. Это была картонная коробка, которую затолкали под стол. Казалось бы, можно просто перестать пихать ноги так далеко. Можно просто не лезть, куда тебя не просят, но любопытство. Сраное любопытство подводит под трибунал бытия. С другой стороны, если б не мой поступок, то избежал бы я судьбы Фрэнка и Грэма? У меня нет ответа на сей вопрос. Вернись сейчас всё назад – я бы и не стал проверять. Вот я кое-как вытаскиваю коробку из-под стола, потому что затолкали её туда с огромными усилиями, знатно замяв сверху. Вот я вытаскиваю её на середину комнаты. Вот я извлекаю содержимое на свет божий. Я шёл по порядку, слой за слоем, к правде. Первым слоем была толстовка с символикой бостонской хоккейной команды, рваная и грязная серая футболка, и сплющенная упаковка от пиццы. Затем куча газет, некоторые из которых мне были знакомы – их читала моя бабушка. Обычно, в них писали про НЛО и нашествие русских в штате Джорджия. Новым слоем была Библия, несколько научно-фантастических книг и чёрный том без опознавательных знаков, исписанный внутри неизвестным мне языком. Мне совсем не понравилось, каков фолиант на ощупь. Его обложка будто жгла пальцы. Будто была противна самой природе человека. Буквы же на его страницах имели странный тёмно-коричневый оттенок. Я пробежался по тексту, но так и не найдя знакомых мне букв или символов, с отвращением убрал мрачный том в сторону. На дне я обнаружил последний слой. Слой правды. Целая стопка тетрадей, которую старательно заполнил кривоватым почерком сотрудник охраны. Разумеется, стопку формировал уже я, а предо мной ужасающие дневники предстали в виде бумажного хаоса. Они не были пронумерованы, но по датам я догадался, где есть альфа, а где – омега. Во всяком случае, первые страницы в каждой новой тетради Фрэнк отмечал старательно, даже в последнем томе своей финальной биографии. Думаю, что финальной. У меня нет поводов подозревать иное, на самом деле.