Al Azif. Книги I-III. Винсент О'Торн

мерзость сидела на крыше моего дома, облепив её и весь второй этаж. Из его тела, сползающего вниз, будто тающее мороженное вылезали щупальца, которые сокрушали созданное человеком. Щупальца пролезали в окна, дробили черепицу, вытаскивали мебель наружу, будто потроша здание. Гроза дала первый залп, осветив картину, представив мне весь сюрреалистический ужас. Я закричал и бросился прочь, убегая всё дальше в сторону леса. Я увидел, увидел, что существо было слеплено из множества тел и частей тел, взятых от различных людей. Я видел там и полицейских, и свою родню, которые махали мне, смотря пустыми глазницами и улыбаясь, и я увидел некоторые лица, которые раньше смотрели на меня лишь с фотографий в интернете. В плоть были вживлены многочисленные мобильные телефоны, которые постоянно звонили, а в одном из щупалец была зажата трубка, соединённая, судя по всему, с телефонным кабелем. У существа была и своя страшная морда, отдалённо напоминающая лошадиную, если с неё содрать кожу, и к этой морде была приставлена трубка. Я почти слышал это замогильное «АЛЛО!», выходящее из мерзкой пасти. Морда посмотрела на меня, и я узнал эти два горящих глаза. Эти огни большого города, два мёртвых фонаря Неонового Некрополя. Те, что ослепили меня в детстве, поселили страх в моей душе. И, хоть тогда я и спасся, но попал прямо в сети немыслимого существа. Оно издало громкий вопль мне вслед. Скрываясь в тени пихт, я знал, что больше мы друг друга не забудем.

      С легионом младых

      Я заглушил двигатель своей свежевзятой в кредит KIA, немного посидел на месте, а затем вышел на свет божий. Нет, с такой формулировкой, я явно погорячился. Всю дорогу меня мучала жара и солнце, висевшее в полуметре над Землёй, но именно в том месте будто некто ввёл в стазис период сумерек, отпуская его лишь для становления ночью. Да и кому принадлежало то место, сказать было сложно. Хотя, со временем, некоторые догадки ко мне пришли. Особенно после изучения полуразвалившихся томов, особого толка, которые мне, после долгих убеждений и споров, на пару часов представил один московский библиотекарь. Истинно проклятые книги, которые он в своё время спас от уничтожения и прятал на чердаке, пока не сменилась власть в начала девяностых.

      Вдохнув, глубоко вдохнув воздух, я понял, что запах всё же остался знакомый. Из детства. Он стал более, скажем так, жидким, ведь из деревни, где я провёл все дошкольные годы, да и часть школьных, практически полностью исчезло присутствие людей, а, соответственно, отсутствовали и сельскохозяйственные животные. Единственным человеком, по моим данным, должен был быть охотник Василий, чей дом находился немного в стороне. Мне дали его контакты на крайний случай, но лично мы знакомы не были никогда. В любом случае, сейчас я это больше не называю деревней. Я обычно говорю ТО МЕСТО.

      Я шёл по сухой земле в трещинах, по направлению к тому, что раньше было дедовым домом, собираясь перепарковаться, когда пойму, где лучше это организовать. В моей памяти это было не особенно крепкое строение