Сага о прекрасной розе. Сергей Анненков

влачился день-деньской.

      Но только, вот, одна беда:

      Недолго действуют крема.

      Пройдет неделя, может, две –

      Матильда вновь спешит к Тахме;

      Но та для виду поворчит

      И новым снадобьем снабдит.

      Княжна в зависимость вошла,

      Так у них дружба и пошла.

      Вот так пригретая змея

      Ходы во власти и нашла.

      Прошло чуть больше пяти лет,

      И короля уж с нами нет.

      Погиб Нурланд не от меча,

      Не в поле брани сгоряча –

      Ему Матильда яд дала,

      Который сделала Тахма.

      Ну, а сейчас, читатель мой,

      Пред нами путь лежит другой.

      Чтобы всему найти исток,

      Мы устремимся на восток,

      На двадцать лет шагнем назад –

      Перу и мысли нет преград.

      Книга вторая

      Сияньем солнца ослеплен

      Дворец восточного царя.

      Чудесный сад, диковин полный,

      Фонтан из злата, серебра.

      И от него ведут аллеи

      К различным уголкам дворца,

      Архитектурных форм затеи

      И удивленью нет конца.

      Кругом растительность бушует —

      Лианы, пальмы и цветы;

      И птичий хор в ветвях чарует

      Прекрасной музыкой любви,

      И эта музыка – гимн лета!

      В нем летний дождь, и жаркий зной,

      И вальс цветов, и море света

      И пахнет медом и росой.

      Златой беседки балюстрада.

      Стремится вверх по ней лоза,

      Свисают кисти винограда,

      Янтарным отблеском горя.

      Дорожки вымощены туфом,

      По ним изящно, не спеша

      Павлины ходят будто цугом,

      Хвосты на солнце распуша.

      Беседки вход закрыли стражи —

      Не дрогнут мускулы лица;

      На поясах их ятаганы,[2]

      И торсы будто из свинца.

      Они хранят покой царя.

      В руках их цепи с серебра.

      На них – по два, по три гепарда

      Порвут любого без труда.

      Пол устлан красными коврами,

      Курится благовоний дым.

      В шелках, расшитых жемчугами,

      Востока царь и славный сын –

      Подобно солнцу, лучезарный

      Достопочтенный Фаритдин,

      За справедливость почитаем,

      Народом искренне любим.

      Лицо открытое спокойно.

      Разрез слегка раскосых глаз.

      Видна в нем воля, сила война,

      Огонь души и музы глас.

      И не испортила в нем власть

      Все то прекрасное, что было.

      Богатство ленью не сломило,

      И к жизни в нем кипела страсть.

      Но только взор его печален,

      Весь в думах, где-то далеко.

      Что угнетало так его?

      Казалось, все у Фаритдина:

      Фонтан, и сад в кустах жасмина,

      И дом, что полная корзина;

      Наложниц сотни и бразды

      Благоухающей страны.

      В его неполных сорок пять

      Чего еще ему желать?

      Такого в сказке не сыскать.

      К тому же Фаритдин

2

Восточная кривая сабля.