Сага о прекрасной розе. Сергей Анненков

не слыхать.

      Извечный друг сухих степей

      Завыл поземкой суховей.

      Песком он врезался в глаза

      И стлал дорогу в никуда.

      Я изнемог и, сил лишенный,

      Все брел вперед. Бедой влекомый,

      Судьбой гонимый пилигрим,

      Привыкший к чистоте лазури,

      Искал в песках границы бури;

      Небесным ангелом храним

      И потому услышан им.

      Песок вдруг начал отступать,

      И ветра вой в ушах стихать.

      Вот различим уж небосвод

      И звезд далеких хоровод.

      Я руки к небу простирал

      И Богу славу воздавал.

      Затем решил я отдохнуть

      И продолжать по звездам путь.

      Но вдруг, о чудо! Лагерь мой.

      Горит костер во тьме ночной.

      Но слух здесь до меня донес

      Собаки лай и бленье коз.

      Громадный грозный волкодав

      Мне показал свой злобный нрав.

      Лишь в сторону отпрянул я,

      Как резкий окрик чабана

      Его пресек, чем спас меня.

      В кругу сидели старики,

      Степи казахской пастухи.

      На лицах блики от огня,

      Морщин волнистых череда.

      Устало светятся глаза,

      И вечность в них отражена.

      Ответив мне на мой привет,

      Узнав источник моих бед,

      Мне дали место у огня,

      Немного отлегла душа.

      И чая крепкого пиала

      Мне долго руки согревала.

      Вот самый старый аксакал

      Допил свой чай и сказ начал:

      «Мне ту историю поведал дед,

      А деду как-то его дед.

      Из века в век, из уст в уста

      Пришла и к нам она в уста».

      Книга первая

      В далекой северной стране

      Чернеет замок на скале.

      Отвесных стен его гряда

      Колоссом всходит в небеса.

      Незыблем он, непобедим,

      Как божество, как исполин.

      Средь зубчатых его вершин

      Свинцовых туч клубится дым.

      Огромный зал. Огни горят,

      Портреты предков дружно в ряд,

      На каждом золотой оклад.

      Вот кто-то в профиль, кто-то в фас,

      И каждый смотрит парой глаз

      Конкретно, пристально на вас.

      Художник, видно, мастер был,

      И дело он свое любил.

      Какой-то шум из этажа –

      Уж слышны чьи-то голоса,

      И, факелы в руках держа,

      Дверь распахнули два пажа.

      Походкой плавной, не спеша,

      И грациозно, и надменно,

      Подчеркнуто стройна, как дева

      Вступает в залу королева.

      С ума любого бы свели

      Изящность форм, ее черты;

      Глаза бездонной синевы,

      Бровей тончайшие мосты.

      В ней все так правильно, так мило,

      Она божественно красива.

      На вид не дать и тридцати:

      Меж тем, Матильде сорок три.

      Но только вот черта одна

      В ней отрицательной была –

      Она напрочь обделена

      Огнем душевного тепла.

      В ней все как будто бы из льда –

      И сердце, разум, и душа.

      Да. Так же, как ее страна,

      В плену у севера она.

      У женщин вечная проблема –

      Методик куча и система,

      Чтоб их расцвет и красота

      Не увядали никогда.

      Матильда тем и занята,

      Что то и дело без конца

      Крема и снадобья втирала

      В проблемные места лица.

      (Но хватит лирики. Вперед!

      Нас еще много чего ждет).

      Равнина снежная, не видно ей конца.

      Морозный воздух. Снег искрится.

      И тишь такая, разве что приснится.

      Лишь изредка ее разрежет птица

      Вдруг – лай беснующих собак,

      Оскал зубов, глаза горят.

      Лавиной дикой кони мчат,

      Их седоки в рога трубят.

      Вот загнан зверь, и смерть близка

      (Идет охота на волка).

      Всех впереди наездник мчит,

      Клубится снег из-под копыт,

      Как