Сестра, за тканью твоей чадры. Нина Нури

До первого слова,

      Сказанного незнакомцем со странным лицом,

      Таким, что подумаешь: «Кто это вообще?»

      Под перелив колокольчиков беглецом,

      Как кружевной дымок от свечей.

      ***

      Это клеймо будет всегда гореть,

      Его музыка в порах костей стучит,

      Тонкий след уже отметила плеть

      Утра на самом краю ночи.

      Эта бездна будет всегда с тобой.

      Вырубает поезд ночной гранит.

      Самая лучшая в мире боль,

      Это когда любовь у тебя болит.

      ***

      В пять лет железную банку взять из костра.

      Плакать нельзя, терпишь святую боль.

      Боль растёт, как твоя сестра,

      Как близнец, который всегда с тобой.

      Класс смеётся, он – огромный прибой,

      Твоё имя написано на доске.

      Боль – моллюск, выползающий под луной

      Из прилива в первое бытие.

      Тёплые волны, ты говоришь: «Люблю»,

      Но в ответ железная тишина,

      Так же жгло в пять лет ладошку твою,

      Терпишь боль и значит, что ты жива.

      Станция Чхатрапатишиваджи

      ***

      Сестра, за тканью твоей чадры,

      Душной, как пакистанская ночь,

      Птичка с перевязанным крылышком,

      Океан, затонувшие танкеры, нефть.

      Тёплым вечером ты приподнимешь

      Ткань, выкуришь сигаретку

      Над лабиринтами крыш.

      За твоей чадрой мальчик живёт, малыш,

      Которому, как и братьям, хотелось велосипед.

      От открытых ног тянутся, словно плавленый сыр,

      Взгляды, в головы, где стартует игра.

      Ночь приходит, мы все одинаково спим,

      Странные дочки планеты, куклы её, сестра.

      ***

      Когда солнце можно брать руками,

      В пропасти солнце, солнце на маяке,

      Шепчет мир на древнем своём языке,

      И горячую тайну камни хранят веками.

      Помнит только неба стеклянный свод,

      Как стучало здесь долото когда-то,

      А ты чувствуешь скульпторов первых пот

      На шершавой каменной коже статуй.

      ***

      Я слышала, как пели стены,

      И звон невидимых цикад.

      Мы были лунами из пены

      Космического молока.

      Мы выметали пыль галактик

      С бетонного крыльца метлой.

      Мы все сидели на кровати,

      Как на планете голубой.

      На крыше, ласково нагретой,

      Лежала белая звезда,

      И тонкие пекла планеты

      Чугунная сковорода.

      ***

      Помню, слово из лабиринтов букв

      Не давалось, как прыжок в высоту,

      Как тугой неподъёмный лук

      Для ребёнка, которому меньше двух,

      Не хватало воздуха, чтобы его сказать,

      Перейти расчерченные им рубежи,

      И вдруг оно кружевом вышилось на глазах:

      Я произнесла: «Станция Чхатрапатишиваджи».

      ***

      Эти статуи веками

      Занимаются любовью,

      Эти каменные люди

      На глазах живых людей,

      На