Вираж судьбы. Юлия Знаменская

Кофе что ль пойти выпить? Покрепче.

      Пытаюсь идти. Стою. Как вкопанная. Да что такое?! Ноги застыли в неестественной позиции. Смотрю на ноги – исчезли! И тело все деревянное! Руки? Ааааа! Пытаюсь протянуть руку, кричу – со скрипом отворяется дверца. Я шкаф!

      Догадка выбила почву из-под дна. То есть, ног. Которых нет. Теперь только угловатая полированная старая деревяшка. Вместо жены. Как Миша это переживет?! А сын?

      Шкаф беззвучно воет, стонет, отчаянно бесится, распространяя флюиды безысходности.

      Звенит будильник. Муж продирает глаза. Потягивается в одинокой постели. Смотрит на шкаф и уныло говорит: «Доброе, доброе». Ищет наощупь потертые тапки и шлепает на кухню.

      Он думает, что я пошла выносить мусор и у соседки Вальки застряла. Да, точно. Вон, сам яичницу жарит. И сковородку не помоет даже. Ну да ладно.

      Скоро все выяснится. Главное не паниковать.

      Ужасно нудно и неудобно стоять на одном месте. Все болит от злости! Кто ж это меня так?

      Людка! Сглазила. Я как чувствовала. Рассказала ей про новую машину, а она так и поперхнулась в трубке. Точно, Людка. У нее ж глаз черный. Она! Ну, змея.

      Муж заходит в комнату. Открывает шкаф. Высматривает во мне что-то. Говорит: «Галь, а ты не знаешь, где моя рубашка серая? Ну, та новая?»

      Он сам с собой у меня разговаривает? Ничего себе!

      – Говорила ж, новая рубашка слева. Слеее-вааа.

      Муж рыскает в шкафу: «А, точно. Нашел.»

      Кто же теперь стирать все будет?! Готовить. А пыль? Кто с меня пыль сотрет?! Бездельники, только пользуетесь.

      Закрываю глаза и начинаю считать уток. Меня так бабушка учила. Чтоб заснуть быстрее. Однааа утка, двеее утки, триии ут… Стоп. Нет. Спать нельзя. Надо что-то делать.

      Верещит мобильный мужа. Я уж по привычке хочу ему отнести телефон, но вспоминаю, что не могу. Как обидно, как горько быть ненужной. Хотя почему? Я очень нужная. Нужный в хозяйстве предмет. Может, я сдвинулась? Может это бред и галлюцинации? Или кома?

      Муж что-то бормочет в коридоре. Кто это, интересно, ему звонит? Похоже, Юрка. Друг детства. Что-то насчет дачи.

      – Галь! – муж просунул голову в комнату, оставаясь большей частью в коридоре, – Мы на дачу к Юрику с Маринкой хотим поехать в эту субботу, а?

      – Как я поеду? На грузовике?

      У меня начинается депрессия. Я разговариваю сама с собой, меня никто не слышит и не воспринимает как личность! Никто не ценит монотонность моей обыденности в разрезе заботы о близких. Домохозяйки – это обслуга, персонал для влажной уборки. А в душе? Что у меня в душе, кого-то интересует?! Сына давно интересуют только компьютер и девочки, мужа – работа и рыбалка. А я?!

      Муж кивает и ныряет обратно в коридор, бубнит Юрке, что он еще в пятницу отзвонится.

      – Галь, ну я пошел.

      Входная дверь хлопнула. Щелкнул гулко замок.

      Стоп. А зачем он это сказал?! Меня же нет. Или он все знает?

      Тишина. Даже телевизор не посмотреть! Кошмар. Это тонкое изощренное издевательство с нанесением особо тяжких увечий.