Смерть и пес. Фиона Грейс

собой, была Великобританская тематика, будто он купил по одному на гаражных распродажах у каких-нибудь патриотически настроенных старушек. На чашке Лейси была изображена покойная принцесса Диана. На тарелке под акварельным рисунком канонической Эйлсберийской утки, Джемимы Нырнивлужу, в чепчике и шали, нежным курсивом были выведены строки из одноименной сказки Беатрис Поттер. Чайник был в форме броско украшенного индийского слона, а на ярко-красно-золотистом седле были напечатаны слова «Площадь Пикадилли». А его хобот служил носиком.

      Пока чай заваривался, Том с помощью серебряных щипцов взял несколько круассанов с витрины и выложил их на тарелки с милым цветочным узором. Он пододвинул одну тарелку с Лейси, а следом передал баночку ее любимого абрикосового варенья. Затем он налил им по чашке чая, который уже успел завариться, сел на свою табуретку, поднял свою чашку и произнес: «Будем».

      С улыбкой на лице Лейси стукнула своей чашкой о его: «Будем».

      Когда они одновременно отпили, у Лейси вдруг случилось дежавю. Но не настоящее, как когда ты уверен, что уже переживал этот момент, а такое дежавю, которое случается от повторений, от рутины, от повторения одного и того же действия день за днем. Она чувствовала, что такое уже было, потому что это на самом деле было; вчера и позавчера, и днем ранее. Как деловитые владельцы магазинов они часто перерабатывали и работали по семь дней в неделю. Это стало таким естественным – рутина, ритм. Но это было больше, чем просто обыденность. Том на автомате подавал ей ее любимый круассан с обжаренным миндалем и абрикосовое варенье. Ему даже не нужно было спрашивать, чего она хочет.

      Это должно было радовать Лейси, но вместо этого она испытывала беспокойство. Ведь именно так все и начиналось с Дэвидом. Они запоминали предпочтения друг друга. Делали небольшие одолжения друг другу. Эти мелкие моменты рутины, которые заставляли ее чувствовать, будто они – кусочки одного пазла, идеально сочетающиеся друг с другом. Она была молода и наивна, и поэтому ошиблась, решив, что так будет всегда. Но это был лишь медовый месяц. Все испортилось через год или два, а к тому времени она уже крепко застряла в браке.

      Неужели так будет и с Томом? Медовый месяц, который в конце концов сойдет на нет?

      – О чем задумалась? – спросил Том, вторгшись в ее беспокойные размышления.

      Лейси чуть не выплюнула чай.

      – Ни о чем.

      Том вздернул бровь.

      – Ни о чем? Это цикорий так на тебя подействовал, что все мысли улетучились из головы?

      – О, кстати, о цикории! – воскликнула она, зардевшись.

      Том выглядел еще более изумленным.

      – Да. Именно об этом я и спрашивал.

      Лейси неуклюже поставила чашку с принцессой Дианой на блюдце, отчего посуда громко зазвенела.

      – Неплохо. Напоминает лакрицу. Восемь из десяти.

      Том присвистнул.

      – Ого. Высокая оценка. Но недостаточно высокая, чтобы сместить с трона ассамский чай.

      – Только исключительный чай может сравниться с ассамским.

      Момент паники, что Том умеет читать мысли, прошел, и Лейси