Добрая, злая. Вера Колочкова

махнув рукой, Поль состроила несчастную огорченную мину, внутренне переживая свой только что придуманный и уже несостоявшийся отъезд в Англию. Помолчав, проговорила тихо, с искренней горечью в голосе, будто плеснула давним, наболевшим:

      – Вот убей, Сань, не понимаю я своего папашу… Зачем надо было шило на мыло менять? Его ж вторая жена, по сути, ничем от мамы не отличается… Ни внешностью, ни характером, а гоняет его еще и похлеще, бывает… Злится, что у него зарплата маленькая. И мама точно так же злилась, подумаешь. Нет, не понимаю, зачем было первую семью разрушать, чтобы потом ее снова клонировать? В чем смысл семейной жизни как таковой, господа, может мне кто-нибудь это объяснить?

      Ответом ей был звонок на перерыв, деликатно влившийся в аудиторию. Преподаватель запнулся на полуслове, пожал плечами, глянул с недоумением на часы, потом произнес благосклонно:

      – Что ж, давайте прервемся на десять минут…

      – А то бы мы без твоего разрешения не прервались! – тихо прокомментировала Поль, усмехаясь. – Пошли, что ль, на улицу выйдем, я покурю, а ты рядом постоишь! – Она живо поднялась со скамейки, хватая свою сумку и нацеливаясь в проход между рядами.

      Что ж, можно и на улицу. Заодно телефон надо включить, посмотреть, кто звонил. Ага, вот они, непринятые звонки… Целых пять, и все с интервалом в три минуты! И все – от мамы!

      Не успела она испугаться, как телефон забился у нее в руках испуганной птицей, и она автоматически нажала на кнопку ответа. Поднесла к уху, и тут же плеснуло в ухо мамино возмущенное:

      – Санька, что у тебя случилось, говори быстрее, иначе у меня сердце лопнет! Ну?!

      – Да ничего, мам…

      – Не ври! Зачем ты Алине звонила и денег у нее просила?

      Значит, все-таки сдала ее тетя Алина… С потрохами сдала. Причем очень быстренько это грязное дело обстряпала. Видать, велико было искушение оправдать надежды на медный таз, накрывший мамин бизнес.

      – Чего тебя вдруг понесло этой завистливой дуре звонить? Ты же знаешь, что я послала ее куда подальше! И зачем тебе так срочно пять тысяч понадобилось? – бушевала в трубке мать, не давай ей шанса вклиниться в разговор. – Куда ты вляпалась, Санька, отвечай немедленно!

      – Мам, да никуда я не вляпалась! Просто… Просто я не хотела тебя лишний раз напрягать…

      Поль вовсю подавала ей какие-то знаки, отчаянно крутя перед лицом ладонью с зажатой меж пальцами сигаретой. Даже на месте подскакивала от нетерпения. Наконец до ее уха донеслось ее тихое шипение: про Англию, про Англию давай…

      – Что значит – не хотела напрягать? Чем напрягать?

      – Мам, да просто у нас в институте группу в Англию собирают… Вот я и решила у тети Алины…

      – А у родной матери что, слабо? Чего ты меня так позоришь, дочь? Решила она! У тети Алины! Что я, денег бы тебе не дала на эту Англию? Я тебе отказывала хоть когда-нибудь хоть в чем-нибудь?

      – Нет, мам… Прости… Не обижайся, пожалуйста.

      – Да ну тебя!

      – Ну, мам…

      – Да ладно, ладно… –