Цыганочка, ваш выход!. Анастасия Туманова

родненькие, словите, за ради бога! – заголосила Симка. Вагон взорвался хохотом, и сразу несколько рук потянулись ей навстречу.

      – Гей, товарищи, цыганку лови! Эка несётся, чичас паровоз обгонит!

      – Спёрла, поди, чего на хуторах? Во ногами-то мельтешит, гляньте!

      – Давай, чернявая, чепляйся! Руку тяни!

      – А мужа-то, а мужа-то моего!!! – заверещала Симка, уже возносимая в вагон крепкими мужскими руками. – Ой, разбрильянтовые, а мужа-то моего поймайте!

      – Га-а-а! – затряслись от гогота стены теплушки. – Красавица, а он нам на что, мужик-то твой? У нас тут гарных много, зараз нового выберешь!

      Симка задохнулась от ужаса… Но тут же растерянно улыбнулась, поняв, что солдаты шутят. К тому же Беркуло уже и сам стоял в вагоне, взлетев в него без всякой помощи. Симка сразу же бросилась к нему и, не пряча облегчённого вздоха, спряталась за его плечо.

      – Далеко едете, цыгане? – спросил немолодой красноармеец с морщинистым лицом.

      – Куда получится, – пожал плечами Беркуло, усаживаясь на затоптанный пол вагона. – Если повезёт, так до Ростова.

      – А с чего так бежали? Не украли ль чего?

      – Вот её украл, – кивнул Беркуло на улыбающуюся Симку.

      – Вон куда! – Дядька блеснул крепкими желтоватыми зубами и с усмешкой взглянул на молодых солдат. – Видали, пентюхи, как надо? Это вам не за солдатками, как за курями, по сараям бегать!

      – А какая, дядя Митяй, разница? – усмехнулся рябой парень с нагловатой физиономией. – Под подолом-то у них одинаково, поди, всё налажено…

      – Всё, да не всё. Женишься – узнаешь… Может, Сеньку добудимся? Пущай на них поглядит!

      – Да он от коней не ворочался… Вот станет паровоз – сбегаем за ним.

      – Это кто? – настороженно спросил Беркуло, на всякий случай косясь в сторону неприкрытых дверей теплушки. – Старшой ваш?

      – Да не… Цыган у нас тут один имеется, Семёном звать. Только он здесь не едет, а завсегда в лошадином вагоне. Так и говорит: «На чёрта вы мне, дурачьё, когда кони есть?» И то сказать – больной до них! Он с ними говорит – а они его понимают!

      – Из каких он, Сенька ваш?

      – Да кто ж вас разберёт? – искренне удивился дядя Митяй. – Цыган и цыган… Морда, как у тебя, копчёная, глазастый… Смоляков фамилие. Знаешь?

      – Нет, я здешних цыган не знаю. Она вот, может… – Беркуло скосил глаза на Симку и увидел, что она уже спит, откинув голову на щелястую стену вагона и по-детски приоткрыв розовые губы.

      – Устала красавица твоя! – Рябой парень, смеясь, хлопнул Беркуло по плечу. – И ты бы спал, цыган, дорога ещё долгая. Поснедать не хочешь? Таранька есть, сухари…

      – Спасибо. Не голодный.

      – Тады ложись туда к стенке и девку туда ж откати, вам там потише будет, – распорядился дядя Митяй. – Как остановимся водички набрать, я за Смоляковым схожу. Авось вам и родня отыщется.

      Беркуло поднял неподвижную, обвисшую в его руках Симку на плечо, отнёс в темноту, к стене, сам повалился рядом, чувствуя, как страшная,