Путь Избранной. Светлана Ольшевская

от кошмарного сна.

      Ну же, еще немного! Ты хочешь жить, хочешь!

      Алла резко села в ванне и открыла глаза. Посмотрела на свои руки, перевязанные поясами, шатаясь, встала, выбралась на пол. Тяжело дыша, она огляделась по сторонам, заметила на краю раковины недопитую бутылку виски, схватила ее и грохнула о стену.

      – Алла! – раздался из прихожей голос Константина.

      Женщина села на край ванны и бессильно заплакала.

      – Алла! – муж вбежал в ванную. – Господи, что же ты наделала! Прости меня! Прости, что оставил тебя одну!

      Он целовал ее, причитал, в конце концов взял на руки и унес из ванной.

      Измученная, выбившаяся из сил Маша, тяжело прислонившись к противоположной стене, устало улыбнулась.

***

      Тем же вечером Маша пришла в гимназию.

      Было уже очень поздно. Шаги гулко отдавались в пустом полутемном коридоре, и эти непривычные темнота и безлюдье знакомого места невольно пугали. Путь ее лежал в библиотеку, к заснеженной аллее. Маша шла на встречу с призраком…

      Внезапно зазвонивший в этой гулкой тишине мобильник заставил девушку вздрогнуть. Звонил Дэн.

      – Маша, ты где?

      – Дома, конечно, – она попыталась придать голосу шутливый тон. – Не в школе же! А что случилось?

      Но голос Дэна был серьезен:

      – Я хотел сказать тебе… Помнишь, как в стихах: «Любви негаснущее пламя, оно навеки между нами…» Мы должны быть вместе, что бы ни случилось.

      Маша остановилась у дверей библиотеки. Этот серьезный, с тревожными нотками тон ее испугал:

      – А почему ты говоришь об этом именно сейчас? Что-то должно случиться?

      Дэн прибавил голосу непринужденности:

      – Просто соскучился. Ничего не случится, не волнуйся. Увидимся завтра.

      И, повесив трубку, пробормотал:

      – Надеюсь…

      В том, что они увидятся завтра или еще когда-либо, Дэн был совсем не уверен. Сейчас ему предстояло идти на проводы Марго. Что затеяли демоны, хотелось бы знать?

      Но что бы там ни случилось, даже если его ждала смерть, Дэну было бы несказанно легче от осознания того, что Маша его любит, и ждет, и примет любым, если ему посчастливится оттуда выбраться…

      А Маша, спокойно повесив трубку, вошла в библиотеку. Вот и знакомое черно-белое изображение аллеи на стене. Маша сделала шаг поближе, и вдруг изображение задвигалось, поплыло перед глазами, и это была уже не картинка, а самая настоящая заснеженная аллея, а Маша стояла на ее обледенелой дорожке.

      Шаг. Другой. Маша решительно пошла вперед, напряженно вглядываясь между высокими, темными елями. Было морозно и свежо, пахло хвоей, ледок хрустел под ногами. Маша пришла сюда с конкретной целью, но когда увидела стоящую между деревьями Лизу – смертельно бледную, в длинном белом одеянии, – то вздрогнула и попятилась.

      – Лиза…

      Призрак сделал шаг вперед, и Маша с трудом удержалась, чтобы не дать деру.

      – Где мы? – напряженно спросила она.

      – Отсюда я могу наблюдать за вами, – ответила Лиза. – И мое сердце разрывается каждый раз,