Тореадор. Лариса Анатольевна Рубцова

Твоя сестра уже хорошо читает, а ты?

      – Да, Падре. Я очень этому рад. Но у меня не выходит соединять между собой буквы. Я уже все их знаю, а прочитать не могу.– Горестно сказал я.

      Падре принес еще одну тоненькую книжку и вручил ее мне.

      –Это молитва к Святой деве Марии. Вы с Лаурой сможете вдвоем прочитать и выучить ее наизусть.

      Так я научился читать. Дальше стало намного легче. Писать и считать мне уже было совсем легко. А когда я стал быстро читать по-испански, Падре Пио стал обучать меня латыни.

      Так прошли три года. Мне исполнилось, наверное, девятнадцать лет, а Лауре семнадцать. Я все ждал и надеялся, что когда-нибудь опять смогу смотреть на нее как на свою сестру. Но, несмотря на все мои усилия, моя любовь только крепла. Это мучило меня. Бывали моменты, когда я кусал себе руки до крови, чтобы не показать Лауре, как люблю ее. Особенно, когда она доверчиво прижималась ко мне или шевелила мне волосы, или называла "Cariño Marcos. Mi vida". Падре Пио тоже не знал, как помочь моей беде. Он только заставлял меня учиться и занимать голову знаниями, и молиться. Хвалил за мое терпение.

      Лаура все так же ходила в монастырь помогать Падре. Для нее всегда находилась работа.

      Видимо там, или на улице, не знаю где, но однажды ее увидел Леон. Я уже говорил Вам, Падре, что он ненавидел меня. Я не знаю за что. Но это чувство захватило его с первого дня. Он всячески мне вредил, но это меня мало задевало. К своему стаду я его не подпускал и близко, а сплетни и угрозы меня совсем не трогали. После издевательств моего отца, меня было трудно задеть.

      Но тут у него возник безумно гадкий план. Подговорив трех таких же мерзавцев, он решил украсть у меня Лауру. Однажды, убедившись, что я еще занимаюсь с молодыми бычками, они пробрались в наш сад, но просчитались. Вместо Лауры, они схватили Кончиту. Накинули ей на голову пончо, связали и как мешок кинули поперек седла лошади. Просто каким-то чудом я увидел, как они отъезжают от нашего домика. Не раздумывая ни минуты, я погнался за ними. Догнал их уже у подножия холмов. Они особенно и не торопились. Видимо не думали, что я смогу дать отпор четырем негодяям. А зря. Самое плохое, что Леон, увидев, что поперек седла лежит не Лаура, а ее мать, столкнул бедную женщину на землю. Она, неудачно упав, повредила себе спину. Тогда я впервые озверел. Мне было обидно, ярость захлестнула меня с головой. Я не помню, что и как я сделал, но когда сознание стало возвращаться ко мне, все четверо корчились на земле, захлебываясь в крови. Мне было некогда, да и особо не хотелось к ним подходить. Я склонился над Кончитой, она лежала в неестественной позе, как сломанная игрушка.

      –Кончита, милая! Ты жива?– я бережно приподнял ей голову и погладил по волосам.

      По щеке у нее поползла слеза:

      – Я страшная грешница. Наверное, нет мне прощения за все мои грехи.– Она плакала.