Призрак из страшного сна. Анна Ольховская

в мой адрес пришла мне перечислить? – грустно улыбнулась Марфа.

      Подружка густо покраснела и виновато шмыгнула носом:

      – Извини… Просто Сережа вчера вел себя совсем по-другому. Обиделся из-за тебя и весь вечер занудничал. Ни одного ласкового слова, ни одного поцелуя! И домой к себе не пригласил, как раньше… Прямо в подъезде каком-то затащил наверх и… Ну… – Любаша вздохнула, а затем улыбнулась: – А знаешь, мне даже понравилось! Грубо, да, но ощущения совсем другие, когда знаешь, что в любой момент дверь какой-нибудь квартиры откроется, и… Но ты все равно не права! Ты должна извиниться перед Сережей.

      – Что-о-о?!

      – Ну, я хочу, чтобы вы подружились с ним, – жалобно пролепетала Любаша. – Ты ведь моя лучшая подруга, будешь свидетельницей на моей свадьбе, и нельзя, чтобы свидетельница и жених терпеть друг друга не могли! А Сережа сказал, что разрешит мне с тобой дружить, только если ты извинишься!

      – Люба, ты что, совсем с ума сошла?! Ты же сама возмущалась домостроем в моей семье – как отец мой скажет, так и будет! А теперь что? Какой-то белесый придурок будет тебе указывать, с кем можно дружить, а с кем нет?! Что с тобой, подружка? Ты в какую-то амебу превратилась!

      – И ничего не амебу! – запальчиво выкрикнула Любаша, вскакивая со стула. – Я люблю Сережу, вот и все! Тебе не понять! Вот влюбишься сама, тогда и судить будешь!

      – А насчет свидетельницы на свадьбе – что, Сергей уже сделал тебе предложение? И распоряжается как твой будущий муж?

      – Не сделал! Но сделает! А ты на самом деле вела себя вчера ужасно!

      – Люба, ты вчера была слепой и глухой?! – Марфе не нравилось, что она тоже сорвалась на скандал, перешла на крик, но куриная слепота подруги начинала ее раздражать. – Ты не видела, что твой разлюбезный Сереженька нагло приставал ко мне?

      – Не придумывай! Это ты ему глазки строила! Он мне так сказал!

      – Все, Люба, – Марфа устало опустилась на освобожденный подружкой стул, – тебе лучше уйти. А то мы с тобой всерьез поссоримся, а я этого не хочу. Давай-ка мы обе успокоимся, а завтра-послезавтра встретимся и все обсудим. Хорошо?

      – Не вижу ничего хорошего! – вздорно прошипела Любаша, но затем вздохнула и буркнула: – Ладно, договорились.

      Глава 7

      Самое тяжелое в суточных дежурствах – не спать по ночам. Вернее, спать, в принципе, не запрещалось, но раз в час вахтер должен был обходить весь корпус, проверять – не забрались ли воры или просто шалопаи какие-нибудь.

      Марфа знала, что ее сменщица даже и не думала ходить по этажам и дергать двери за ручки – заперто, не заперто? Лариса Петровна замыкала дверь корпуса, вытаскивала из-за шкафчика раскладушку и, плотно откушавши перед сном, укладывалась на скрипящее ложе. Впрочем, этот скрип – как и ее собственный храп – вовсе не мешали бабульке спать сладко и крепко. До самого утра.

      В принципе, она, наверное, была права – за все то время, что Марфа проработала вахтером, ни разу девушка не обнаружила ни воров, ни шалопаев. Темнота и тишина – это были единственные