История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней. Мунго Мелвин

шотландских) военных моряков, поступивших на российскую службу; в 1736 г. он, капитан корабля Королевского флота, перешел на службу в российский флот, где прослужил тридцать лет, проявив себя с самой лучшей стороны. Во второй половине XVIII в. Екатерина II задумала усилить российский флот, и еще большее количество британских моряков последовали примеру Маккензи-старшего, соблазненные удвоенным жалованьем[121]. Среди них были Джон Эльфинстон и Самуил Грейг, который дослужился до звания адмирала и которого иногда называют «отцом русского флота»[122]. О детстве и школьных годах Томаса Маккензи до нас не дошло никаких сведений. Известно лишь, что в 1759 г. он, соблюдая семейную традицию, поступил на службу в Королевский флот, уже обладая навыками моряка. Обучившись основам морского дела, гардемарин Маккензи уволился со службы. В том же году он вернулся к родителям и в том же звании поступил в российский флот. Теперь его звали «Фома Фомич Мекензи». На разных судах он ходил по Балтийскому, Норвежскому и Северному морям, совершенствуя навыки навигации и управления. Карьера Маккензи развивалась успешно – по причине личных амбиций, знания морского дела и удивительного таланта не упускать ни одной благоприятной возможности; похоже, все три этих качества у него были наследственными. Тем не менее в профессиональном и личном плане Томас Маккензи иногда вставал на скользкий путь, или, как говорят моряки, «шел в крутой бейдевинд».

      Во время войны с Турцией 1768–1774 гг. Россия впервые распространила действия своего усилившегося флота на Средиземное море. В том конфликте основная борьба развернулась за контроль над низовьями Дуная, Валахией и Молдавией; боевые действия в Крыму имели вспомогательное значение. Однако Совет, образованный при Екатерине для войны с Турцией, искал и другие способы ослабления Османской империи. Фаворит и советник императрицы князь Григорий Орлов предложил русскому флоту войти в Средиземное море[123]. Удобным предлогом для этой демонстрации силы стало греческое восстание в Морее (Пелопоннес)[124]. Греческие повстанцы, которых русские агенты поощряли и снабжали оружием, могли получить поддержку российского флота, который благодаря энергичным мерам Екатерины значительно усилился и количественно, и качественно. Более того, появлялась возможность навязать сражение турецкому флоту и разбить его, тем самым уронив международный престиж Османской империи. Екатерине понравилась эта смелая стратегия косвенного удара. Однако в то время единственный российский морской флот, способный вести наступательные операции, базировался на Балтийском море; небольшая флотилия малых судов на Азове не могла пройти через проливы Босфор и Дарданеллы и выйти в Средиземное море. Поэтому России пришлось направить свои корабли через Северное море, Ла-Манш и Восточную Атлантику. Такой далекий и смелый поход – даже с критически важной логистической помощью Британии – был серьезным вызовом для российского военно-морского флота[125]. А молодой и честолюбивый Маккензи, только что произведенный в лейтенанты,

121

Следуя примеру Петра I, Екатерина II поощряла прием на службу офицеров Королевского флота. В результате значительная часть офицеров российского флота были британцами, причем несколько человек занимали высокие должности, в том числе Эльфинстон, Грейг и сэр Чарльз Ноулз. Российский военно-морской флот получал и другую помощь от Великобритании: проектирование, постройку и ремонт кораблей, а также обучение российских экипажей на британских военных кораблях. См.: M. S. Anderson. Great Britain and the Growth of the Russian Navy in the Eighteenth Century // Mariner’s Mirror, 42 (1956). P. 132–146; Anthony Cross. By the Banks of the Neva: Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-Century Russia. Cambridge: University Press, 1997. P. 183–218. Кросс полагает (P. 205), что в период правления Екатерины Великой на службу в российский флот было принято не менее ста пятидесяти британских офицеров.

122

Grant. P. 43.

123

 Возможно, инициатива входа российского флота в Средиземное море принадлежит его брату Алексею. – Прим. науч. ред.

124

Aksan. Ottoman Wars. P. 153: утверждается, что Морейское восстание «было прелюдией к прибытию русского флота»; в то же время автор признает, что оно «осложнило [османскую] мобилизацию». Эта интерпретация затрагивает спорный исторический момент: поддерживало ли греческое восстание – со стратегической точки зрения русских – развертывание российского флота или, наоборот, российский флот поддерживал его?

125

 Этот стратегический маневр предвосхищал переброску Балтийского флота на Дальний Восток в 1904–1905 гг. во время Русско-японской войны.