Император из стали. Сергей Александрович Васильев

Ну действительно, какая разница, как выглядит порт Диего-Суарец и сколько труб у парохода «Жиронда»?

      – Хорошо, Мария Александровна, – в конце разговора кивнул мичман. – Думаю, я смогу помочь Вашему семейному счастью и для этого не придется заключать сделки с контрабандистами и вообще как-то по-другому продавать свою бессмертную душу. Вполне возможно, что Ваш муж сможет покинуть тюрьму в Канди абсолютно официально, а не по веревочной лестнице… Но только и вам придется помочь мне, хотя должен предупредить – даже простое знакомство со мной может быть смертельно опасным.

      – Вы пугаете меня, Александр Георгиевич, – прошептала Маша, – почему бы Вам тоже тогда… официально?…

      – Дорогая Маша, – мичман выразительно посмотрел на барышню и грустно усмехнулся, – я бы рад, но служба моя носит настолько специфический характер, что публичность и официальность ей прямо противопоказаны.

      – Я не понимаю Вас, Александр Георгиевич, но верю, поэтому готова и хочу Вам помочь. Что я должна сделать?

      – Я смогу устроить Вам билет до Марселя, где вы найдёте графа Канкрина Георгия Викторовича и передадите ему всего одну фразу: «Племянник встретился с Фальком в тесном семейном кругу, но к согласию они не пришли. Ждем дядюшку».

      Господа – дальневосточники

      Нет человека, который ощущал бы себя более ничтожным, чем художник, любующийся первобытным буйством природы. Все средства выражения, придуманные человеком: краски, звуки, слова – для него являются невыразимо убогими, чтобы передать ту исполинскую красоту, которой поклонялись, как божеству, его предки и которую он жаждет воплотить в образы искусства. Особое трепетное отношение к первозданной красоте у военных, понюхавших порох. Они знают, как отвратительно выглядит природа и человек, изуродованные войной. Может быть поэтому пассажиры экипажа, только что побывавшие на высочайшей аудиенции, сидели молча, любуясь очаровательными окрестностями Ликанского дворца, подпёртыми снизу стремительной лентой Куры и огражденные сверху махинами Кавказских хребтин.

      – Господа, предлагаю остановиться и пройтись, – первым нарушил молчание генерал Гродеков. – Надо немного размять ноги и привести в порядок мысли.

      Генералы Грибский и Чичагов согласно кивнули и молодцевато, по кавалерийски, спрыгнули на каменистую дорожку. Последним из экипажа степенно и не торопясь, вышел единственный гражданский – директор новообразованного Восточного института – Алексе́й Матве́евич Поздне́ев, включенный повелением императора в состав Особого Дальневосточного Совещания…

      – Красота-то какая! – широко раскинув руки, как будто собрался полететь, басовито гаркнул военный губернатор Приморской области и наказной атаман Уссурийского казачьего войска генерал-лейтенант Чичагов.

      – Да, – согласно кивнул больше похожий на преподавателя гимназии, чем на военного, генерал-губернатор и командующий войсками Приамурского военного округа Никола́й Ива́нович