Монетка на удачу. Барбара Фритти

удивился Уайт.

      – Есть одна старая фотография мамы, но я ее храню как зеницу ока. Пусть она рваная и затасканная, но стоит в красивой рамке в моей спальне. Других нет.

      – Похоже на начало истории.

      – Очень короткой и непримечательной. Ваш ужин готов.

      Уайт уселся за ее рабочий стол, опустил взгляд на поставленную перед ним тарелку.

      – Красиво.

      – Не принимайте это великолепие на свой счет. Это экспериментальный образец. Вы будете моим подопытным кроликом.

      – Принимаю ваш вызов.

      Уайт подцепил вилкой первый кусочек каннелони, а Адрианна стала смотреть, как он жует, удивляясь про себя, почему ей так интересно его мнение. Ей и без него известно, что она отличный повар. Помнится, няня в приюте говорила, что если девушке не противно смотреть на жующего мужчину, то и в постели с ним ей понравится.

      – Изумительно, – наконец произнес Уайт и закрыл глаза. – Невероятно, – добавил он, прожевав следующий кусок. – Похоже, очень скоро мой запас слов восхищения иссякнет.

      – Просто ешьте, – предложила Адрианна, зарделась от удовольствия, возгордившись от его комплиментов и потому чувствуя себя глуповато. Уж что ей всегда удавалось, так это приготовление еды. Даже если она никогда не сможет вернуться на ресторанную кухню, ее талант останется при ней.

      Пока Уайт ел, она загрузила посудомоечную машину, радуясь, что есть чем занять руки, иначе просто не знала бы, куда деваться. Слишком много места занимал этот чужой, но почему-то несказанно близкий мужчина в ее крохотной кухоньке – и не только физически. Такого человека нелегко игнорировать, и ее не покидало ощущение, что она не заслужила этой радостной минуты нежданного затишья, когда все страхи куда-то улетучились, а потому чувствовала себя не в своей тарелке.

      Ничего подобного она не испытывала, когда на этой же кухне сидел Уилл. С ним было всегда легко и просто, она не смущалась, не нервничала, не чувствовала такого странного напряжения, как рядом с этим чужаком.

      – Кто научил вас готовить? – прервал Уайт поток ее мыслей.

      – Само собой как-то получилось. Поначалу много экспериментировала, а потом мне чуть-чуть помогли.

      – Вы сказали, что много времени проводили на улицах. Что случилось с вашими родителями?

      – Мама заболела раком, когда мне было около шести, и болела она долго. – Адрианна повернулась к нему, вытирая руки полотенцем, облокотилась о стол. – После химиотерапии у нее совсем не было аппетита, тогда я и научилась варить супы. Только жидкую пищу она и могла проглотить, все остальное желудок сразу возвращал. Простите за такие физиологические подробности. Я помню, как радовалась, когда она съедала всю тарелку.

      В глазах Уайта промелькнуло сочувствие.

      – Большая ответственность для маленькой девочки.

      – Наверное. У меня не было выбора. Она была чудесной матерью, но мы жили совсем одни, и у нас вечно не хватало денег. И чем дольше она болела, тем хуже нам приходилось. Она больше не могла работать, а страховки у нее не было.

      – А ваш отец?

      – Его