Вождь викингов. Александр Мазин

вопрос. Гудрун потрясающе красива. Той природной красотой, которую не подделаешь ни тренажерами, ни хирургией. Но сейчас, в лунном свете, ее тело казалось неживым, настолько оно было совершенно. Описывать ее бесполезно. Чтобы описать, мне пришлось бы разделить целое на части: восхищаться щиколотками, икрами, коленями, бедрами, подниматься от живота к полушариями грудей, а от них – к изумительной шее… Для меня всегда было важно, чтобы у женщины была красивая шея. В женской шее – половина красоты ее лица.

      У Гудрун такая шея, что кажется: дотронешься, а это не плоть, а мрамор.

      Я дотрагиваюсь. Более того, крепко сжимаю эту плоть чуть пониже затылочной ложбинки, слегка нажимаю, так, чтобы наши лица оказались друг против друга, но лунный свет падал исключительно на прекрасное лицо Гудрун. Я хочу любоваться ею. Хочу и буду. А вот вертеть собой не позволю. Ни сейчас, когда она еще числится моей невестой. Ни позже, когда она станет моей женой.

      – Ты – богиня! – искренне говорю я, привлекая Гудрун к себе и запуская руку в прорезь ее рубахи. – Но я скоро стану твоим мужем, а жена должна быть покорной.

      – И не надейся… – Гудрун млеет от моей ласки.

      – Тогда я тебя убью, – обещаю я, рисуя пальцем спираль вокруг ее соска. – Это проще, чем убивать всех, кому ты улыбаешься.

      – Ты не должен убивать Гримара! – очень серьезно заявляет Гудрун. Она даже пытается от меня отодвинуться. – Гримар – человек Ивара. Убьешь его – Ивар убьет тебя. Даже твой волк не защитит тебя от Рагнарсона!

      Мой Волк. Мой Белый Волк…

      Я всё-таки рассказал ей о мистическом звере. Рассказал в первую ночь, когда мы с ней… В общем, нам было изумительно хорошо. Так хорошо, что Гудрун поведала мне заветную тайну. О том, что, когда она была еще девчонкой, ей приснилась Идун[8] (Гудрун узнала ее по корзине с яблоками) и пообещала, что моя невеста станет самой красивой девушкой Сёлунда и женой конунга. Вот почему она решила, что Эйвинд, сын Харальда-конунга, – и есть тот самый обещанный муж. Но когда он умер, Гудрун поняла, что ошиблась и выйти в конунги предстоит мне.

      А что? Я не против. Однако в ту ночь мне тоже следовало рассказать что-то личное. А поскольку выкладывать историю своего истинного происхождения я не собирался, то поведал ей о Белом Волке. Тем более что это Гудрун вышила на моей куртке этого замечательного зверя, и мне самому очень хотелось выяснить: откуда она узнала?

      С источником всё оказалось просто. Братец Свартхёвди. Он слышал, как я рассказывал о Белом Волке Стенульфу, и счел, что это неплохой довод в пользу моей избранности, а следовательно, укрепляет мои позиции в глазах сестры. И не ошибся.

      Зато Медвежонок не знал, что Волк приходил ко мне с тех пор не единожды, и не знал, что со мной после этого происходило. Теперь об этом знали двое: я и Гудрун.

      И она была права: мой Волк вряд ли защитит меня от Бескостного. Волк против Ящера не рулит. Так что убивать Гримара без острой к тому необходимости я не собираюсь.

      Мы еще поговорили

8

Богиня вечной юности и хранительница яблок, которые эту юность даруют.