Вождь викингов. Александр Мазин

привычное. Ей нравилось готовить. Такой у нее дар. И еда получалась не хуже, чем пиво.

      – Это дела мужчин, – сказала Рунгерд.

      – Может, и так. – Гудрун подхватила следующую рыбину, живую, зевающую жабрами. Взмах ножа – и отсеченная голова плюхнулась в деревянную кадушку с объедками. Еще один взмах – туда же отправились потроха. – Но я бы убила любого, кто попробовал бы отнять у меня Ульфа. – Еще один промельк ножа – и две пяди рыбьей плоти разошлись, обнажив позвоночник.

      Всякий, кто взглянул бы сейчас на то, как Гудрун управляется с ножом, ни на миг не усомнился бы в том, что ее угроза – не пустые слова. И правильно.

      – Это в тебе говорит кровь твоего отца Сваре Медведя, моя маленькая Гудрун. Порченая кровь.

      – Это что же: я могу стать оборотнем? – Нож остановился. – Ты никогда мне об этом не говорила, мама!

      – Нет, оборотнем ты не станешь, – успокоила ее Гудрун. – Ярость Одина не для женщин. Но кровь отца может столкнуть тебя с правильной дороги. Заставить сделать то, что делать не надо. Сделать что-то, чтобы кровь пролилась.

      – Убить кого-то?

      – Или понуждать мужчин убивать друг друга.

      Рунгерд бросила взгляд на воду в котле: вот-вот закипит…

      – Я не хотела смерти Гримара! – воскликнула Гудрун. – Он же наш родич!

      – Он – дурень! – заявила Рунгерд сердито. – Я бы сказала ему об этом, да он не станет меня слушать, потому что я – женщина. Такие, как он, думают, что мир принадлежит им. И таким частенько достается желаемое. Если богам это угодно. Однако они тут же теряют полученное. Часто – по собственной глупости. Гримара Короткая Шея из-за собственной глупости едва не расстался с жизнью.

      – Но Гримара мог сам убить Ульфа! – возразила Гудрун. – И остался бы в живых.

      Нож вновь замелькал, превращая здоровенную рыбину в аккуратные светлые пластинки.

      – Нет, дочь моя, – Рунгерд покачала головой. – Если бы Гримар убил твоего будущего мужа, твой брат убил бы Гримара.

      – За что? Ведь поединок был чистым? Брат не должен был мстить за пролитую кровь родича!

      Вода закипела, и Рунгерд высыпала в нее две полные мерки зерна.

      – Свартхёвди и не стал бы мстить, – сказала женщина. – За кровь родича не стал бы. Он убил бы его потому, что твой будущий муж – это почти что он сам. Свартхёвди жив, потому что побратим подарил ему эту жизнь. Теперь они связаны крепче, чем те, кого соединила Фрейя. Он убил бы Гримара, и никто не обвинил бы его в убийстве.

      – Потому что это внутреннее дело рода? – Последняя рыбина лишилась головы.

      – Потому что твой брат – из воинов Одина. Он – берсерк. А берсерк – это рука Всадника Слейпнира[11]. Человек может объявить поединок чистым перед людьми, но боги могут решить иначе. Но это не беда. Беда в другом… – Она помолчала немного, потом проговорила нехотя: – В твоем будущем муже слишком много жалости. Она может привести его к гибели. Он слишком много думает о других. Старается позаботиться обо всех. О

11

Слейпнир – восьминогий жеребец Одина.