Район «Зеро». Александр Тамоников

значит многое. Слышали историю про наш ячменный напиток, который в столовых продают как кофе?

      – Нет.

      – Рассказать?

      – Конечно.

      – Приезжают в Союз бразильцы. Ну, им, естественно, показывают Москву, Ленинград, кормят в лучших ресторанах. Но однажды завели в обычное кафе. Бразильцы тут же заказали кофе. Выпили, и понять не могут, что это за напиток. Спрашивают у гида, мол, что это у вас за кофе такой своеобразный? А гид отвечает: «Так это ячменный». Бразильцы и старший их говорит: «Никогда бы не подумал, что зерна кофе могут на колосьях ячменя произрастать».

      Маргарита рассмеялась, хотя этот анекдот слышала не впервые.

      Она оставила банку, чашки, забрала подписанные документы и ушла к себе в кабинет.

      А после обеда раздался звонок служебного телефона.

      – Алло? – сухо ответил Ревко.

      Надо держать марку, какой-никакой, а все же директор.

      – Ефим Макарович, это Никифоров.

      – Иван Сергеевич, ты где?

      – Дома. Стоматологи в Москве иногородних не обслуживают, но хоть проконсультировал один, и на том спасибо.

      – Какие стоматологи? О чем ты?

      – В Москву я ездил, у нас доктора так протез поставили, что челюсть не закрывается. Посему с утра на хор и не пришел.

      – Вот ты о чем! Своему художественному руководителю это объясни.

      – Так у вас в ДК телефон только у тебя есть.

      – Ладно, я ему скажу, почему тебя не было на репетиции.

      – Ага, скажи, будь добр. А я погуляю по парку. С севера ветер холодный, как бы чего не надул, а мне свежий воздух надобен.

      – Да гуляй ты сколько хочешь.

      Ревко положил трубку.

      Он бы мог общаться с нужными людьми свободно, но сейчас, когда принято решение о размещении секретного объекта, КГБ вполне мог подключиться к прослушиванию служебных телефонов руководителей разного уровня. А что узнают комитетчики из состоявшегося разговора? То, что какой-то Никифоров, действительно занимающийся в народном хоре области, ездил в Москву лечить зубы. Его послали там куда подальше, и он сообщил причину невыхода на репетицию. Офицеры КГБ даже слушать это не станут.

      А Никифоров передал главное. С шефом он встретился, инструкции получил и готов передать их в парке.

      Директор вышел из кабинета, заглянул к Макаровой.

      – Я дойду до поликлиники, Маргарита. Если кто-то будет звонить, ответьте, пожалуйста.

      – Да, конечно, Ефим Макарович. Большой привет Екатерине. Может быть, завтра, в субботу, встретимся? Я поговорю с мужем, можем съездить в охотничий домик, там сейчас хорошо. Все распускается.

      – Я не против, но Петр Тимофеевич всегда так занят.

      – Это да, должность. Но вдруг удастся договориться.

      – Мы с Катей будем только рады.

      Ревко вышел из Дворца культуры и двинулся в парк.

      «Эту вот женщину я должен убить, – подумал он. – Жалко ли мне ее? Странный вопрос. С одной стороны, она не сделала нам ничего плохого, с другой же – потенциально может это устроить. Что поделать, раз такая у меня работа? Конечно, лучше было бы обойтись без этого, но ставить под угрозу свою жизнь из-за какой-то бабы глупо.