Район «Зеро». Александр Тамоников

от добра добра не ищут.

      Ева улыбнулась:

      – Даже если это неправда, то по крайней мере в России ты меня не бросишь.

      – Я не брошу тебя и в Штатах. Но что у нас за дурацкий разговор пошел? Я спросил о яде.

      Супруга кивнула:

      – Я помню. Ты уверен, что Макаров не заподозрит тебя в смерти жены?

      – С ним я разберусь.

      – Хорошо. Только ведь Риту наверняка будут вскрывать, так?

      – Да, все же она еще не старая, никогда не жаловалась на здоровье и являлась женой секретаря обкома.

      – Значит, на момент вскрытия, а это, как правило, второй день после смерти, патологоанатом не должен обнаружить в организме яд?

      – Да.

      – Понятно. Как срочно тебе нужен смертельный препарат?

      Ревко-Линге обнял женщину.

      – Ты же знаешь, любовь моя, у нас все и всегда чем раньше, тем лучше. А что, подбор яда – это проблема? У тебя есть с десяток ампул и много порошка.

      – Все не так просто, дорогой, как тебе кажется. Чтобы при вскрытии не обнаружили следы яда, нужен такой препарат, который поразит сердце человека и еще до его гибели будет выведен из организма. Такого яда в готовом виде у меня нет. Потребуется так называемый коктейль. В этой адской смеси необходимо точно вымерить дозы. На это нужно время.

      – И тогда твой препарат гарантированно не будет найден при вскрытии?

      – Да.

      – Это замечательно. У тебя есть время. Но постарайся побыстрее.

      – Как буду свободна.

      – Ты и сейчас свободна.

      – Нет, Клаус, сейчас пришло время исполнения супружеского долга. Я очень соскучилась по тебе. Ты разве нет?

      Что мог сказать Линге? Только то, что тоже очень соскучился.

      Приняв душ, они уединились в спальне, оставили все дела на потом.

      Начался очередной рабочий день.

      Особой работы у директора дворца культуры не было. Киномеханик уехал за новыми фильмами, которые демонстрировались в 19.30, заведующие секторами занимались по расписанию. Библиотекари выдавали и принимали книги. С утра собрался хор на репетицию.

      Секретаря у Ревко по штату не было, но рядом с его кабинетом находился кабинет бухгалтера Маргариты Макаровой. С ней было легко работать. Статус мужа избавлял ее от проверок различного рода. Проводились только те из них, что входили в перечень обязательных. Они всегда заканчивались похвалой бухгалтера и констатацией отсутствия каких-либо финансовых нарушений. Да их в принципе и не было.

      Надобность в хищениях отсутствовала начисто. Ревко имел солидный финансовый запас, полученный от Гербера, ну а жена секретаря обкома была полностью обеспечена. Мелкие же ошибки проверяющие старались не замечать. «Не ошибается тот, кто ничего практического не делает». Именно так говорил 5 июля 1918 года на Пятом Всероссийском съезде Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Впрочем, о чем-то подобном заявляли многие люди, начиная с древнегреческого мудреца Еврипида.

      Ревко пошел к Макаровой:

      – Доброе утро, Маргарита