Завтрак с Машиахом. Илья Николаевич Баксаляр

голос прозвучал в ушах пророка. – Пойдем со мной. Ты выполнил мою волю, и теперь твое место здесь, на небесах, чтобы ты мог наконец насладиться трудами своими.

      Моисей лег на каменистую поверхность, поглядел с умиротворенной улыбкой на небо и закрыл глаза. Он почувствовал себя легко и свободно, ощущая невесомость.

      – Спасибо, Отец мой небесный, – мысленно произнес пророк.

      И его тело в блаженстве поплыло над землей, улетая в небесную даль.

      Глава 12

      Темные тучи заволокли небо над Иерусалимом, оттеняя мрачными красками серые дома и стены, погружая город в древнюю первозданную красоту. Сильный дождь хлестал холодными струями по каменной брусчатке, заставляя немногочисленных пешеходов прятаться под крышами. Овадья, раскрыв зонтик, шел по узким улочкам старого города, не обращая внимания на ливень, лужи и пронизывающий холод. Ветер усиливался, свинцовые тучи сгущались, опускаясь все ниже над землей, погружая город в серый неприятный мрак, ливень усиливался.

      Сумрачно было не только на улице, но и в душе у молодого агента «Моссада», только сейчас он стал осознавать всю сложность и запутанность дела, которым ему приходилось заниматься. Обычное оперативное наблюдение в один миг неожиданно засасывало его в круговорот странных событий. Таинственные письмена, появившиеся откуда-то из глубины веков. Жестокие убийства особым изуверским способом ни в чем не повинных рабочих, ставших случайными свидетелями некоего открытия. Непонятная, абсолютно лишенная всякой логики смерть имама. Подозрительный старик на фотографии с кольцом на руке, которого нет ни в одной картотеке страны, необъяснимым образом, как призрак, появившийся в мечети. Но самым непонятным для Овадьи было то, что его опытный руководитель, Кейла Овальская, не замечала или не хотела замечать таинственность и необычность старика, а перстню она вообще не придала никакого значения. Все эти факты смешались в голове Менахема. «И во главе всего стоит эта сказка про Ковчег, придуманная иудеями на заре цивилизации, чтобы оправдать свою избранность. Мистика, да и только. Надо все разложить по полочкам, каждый факт, все детали, понять мотивацию убийств и только тогда делать умозаключения», – подумал молодой агент «Моссада». Сверкнула молния. Овадья взглянул на небо. Город на мгновение осветился, а потом опять погрузился во тьму. Раздался страшный грохот. Молодой человек невольно пригнулся, как будто на него что-то обрушилось. Менахему стало стыдно за свой испуг. Он осмотрелся по сторонам, боясь, что кто-нибудь мог увидеть его в этот неловкий момент. На улице было пустынно. «И куда это я так торопился?» – и только тут молодой человек вспомнил, что он спешил к деду в синагогу.

      Ему почему-то захотелось побеседовать со своим знаменитым дедом по материнской линии. Он был известным раввином, одним из лучших знатоков иудаизма в стране. Овадья считал себя современным, продвинутым человеком, не особо верующим в Бога, полагая, что вся история религии основана на множестве предрассудков и огромном количестве мифов,