Жертвы Черного Октября. 1993. Валерий Шевченко

Начали потихоньку спускаться. Я, когда дверь приоткрыл, чуть не потерял сознание. Весь двор был усеян трупами, не очень часто, вроде в шахматном порядке. Трупы все в каких-то необычных положениях: кто сидит, кто на боку, у кого нога, у кого рука поднята и все сине-желтые. Думаю, что же необычного в этой картине? А они все раздетые, все голые»[129].

      Люди, скрывавшиеся в ночь с 4 на 5 октября в подъездах и подвалах дома по переулку Глубокому, неоднократно слышали окрики «стой» и следовавшие за ними автоматные очереди[130]. В том злополучном дворе оказался и Г.Г. Гусев. Из противоположного крыла дома стреляли. Люди кинулись в рассыпную. Георгий Георгиевич до 2 ч. ночи прятался в одном из подъездов. В 2 ч. ночи пришли неизвестные и предложили вывести желающих из зоны. Гусев немного замедлил, но, когда вышел из подъезда, тех неизвестных уже не было видно, а около арки лежали убитые, первые трое, которые отозвались на призыв незнакомцев. Развернувшись на 180 градусов, он спрятался в тепловом подвале, выкрутив лампочку освещения. В подвале просидел до 5 ч. утра. Выйдя, наконец, на волю, увидел двоих, по виду бейтаровцев. Один из них говорил другому: «Где-то здесь должен быть Гусев». Георгию Георгиевичу снова пришлось укрыться в одном из подъездов дома. Поднимаясь на чердак, в парадном и на этажах видел кровь и много разбросанной одежды.

      Фотограф: Новиков Пётр

      Судя по показаниям Г.Г. Гусева, Т.И. Картинцевой, депутата Верховного совета И.А. Шашвиашвили[131], помимо омоновцев во дворе и в подъездах дома по переулку Глубокому задержанных избивали и убивали неизвестные «в странной форме».

      Тамара Ильинична Картинцева вместе с некоторыми другими вышедшими из Дома Советов людьми спряталась в подвале того дома. Пришлось стоять в воде из-за прорванной трубы отопления. По словам Тамары Ильиничны, мимо бегали, раздавался топот ботинок, сапог, – искали защитников парламента. Неожиданно она услышала диалог двух карателей:

      – Здесь где-то есть подвал, они в подвале.

      – Там, в подвале вода. Они там все равно передохнут все.

      – Давай гранату бросим!

      – Да, ну, все равно мы их перестреляем – ни сегодня, так завтра, ни завтра, так через полгода, всех русских свиней перестреляем[132].

      Г. Вершинин с большой группой людей был проведен омоновцами через дворы. По его словам, в очередном дворе подогнали небольшие автобусы. В один буквально швырнули женщин, в другой – тех, кто в камуфляже, в третий – тех, кто в гражданке[133].

      Утром 5 октября местные жители видели во дворах немало убитых[134]. Через несколько дней после событий корреспондент итальянской газеты «L'Unione Sarda» Владимир Коваль осмотрел подъезды дома по переулку Глубокому. Нашел выбитые зубы и пряди волос, хотя, как он пишет, «вроде бы прибрали, даже песочком кое-где присыпано»[135].

      Расстрелы и избиения задержанных

129

Площадь Свободной России… С. 154–155.

130

См. аудиоархив Г.Г. Гусева.

131

См.: Интервью. 1993. № 2. С. 8.

132

См. дополнительные материалы к фильму В. Тихонова «Русская тайна».

133

Мы и время. 1993. № 48. С. 3; Завтра. 2003. № 40. С. 3.

134

См., например: Григорьев Н.Г. Указ. соч. С. 354.

135

Рабочая трибуна. 1993. № 186–187. С. 2.