Рухнувшие небеса. Сьюзен Рэй МакКлайн

давая понять, какими нелепыми будут мои слова…

      – Габриель. Габриель Эйнсфорд. Можешь звонить мне, когда вздумается. – Он оглядел мое тело вновь, тем временем, я проклинала его чертову визитку. – Заслужила, Монашка. Классные сиськи.

      Карен готова была растаять на месте. Она пихнула меня, из-за чего я попятилась в сторону и одарила ее удивленным взглядом. Ну уж нет, я не буду брать его номер. Ни за что на свете.

      – Извращенец, – выплюнула я, шагая прочь и оставляя Карен нелегкий выбор: следовать за мной, либо оставаться с кумиром всей ее жизни.

      Спустя несколько секунд тяжелых раздумий, подруга рванула за мной. Все же, дружба сильнее. Она подстроилась под такт моей ходьбы, на ее лице ясно читалось «да-как-ты-могла-не-взять-его-визитку?» На ее немой вопрос я пожала плечами и закатила глаза, когда голос, одновременно красивый и ставший таким надоедливым, рассек звук утихающей музыки.

      – Кажется, у тебя корсет развязался. Смотри, как бы твои прелести не увидел никто, – в его словах чувствовалась наглая улыбка. – Никто, кроме меня.

      Я совсем забыла, что недавно ослабляла корсет и возилась с ленточками на спине. Вот черт. Остановившись, словно показывая шоу, медленно и демонстративно затянула их, затем с огромным усилием завязала в бантик. Сейчас мою грудь сдавливало как никогда раньше. Мечта – переодеться в любимую пижаму с мишками увеличивалась в геометрической прогрессии с каждым моим разъяренным шагом, от которого формы подпрыгивали, как дельфины в море.

      Я вылетела из «Мо», прежде чем Карен остановила меня, больно вцепившись в руку. В ее карих глазах читалось непонимание.

      – Куда ты собралась?

      – Домой.

      Я увильнула от ее хватки и, поправляя корсет, двинулась дальше, не представляя, как столько кварталов буду ковылять пешком, тем более, в темень. Собравшиеся возле входа парни скандировали мне, предлагая непристойности, а я боролась с желанием задушить их.

      – Стой, Скай! – Карен встала на пути, заставляя остановиться. – Тебя кто-то обидел?

      – Мне там не понравилось.

      Что слабовато сказано.

      – А как же музыка «Сладкого забвения»? Как же парни из этой группы?

      Я выдохнула.

      – Я услышала только одну песню и почти никого из них не видела.

      – Не ври. Сам Габриель Эйнсфорд говорил с тобой! С тобой, слышишь? – Она произносила эти слова так, словно считала меня слабоумной.

      – Не знаю, как ты, но я пойду домой. Повеселись, Карен. И да, извини, что я, такая гордая, не взяла его номер.

      Я возобновила шаг. Карен измученно захныкала, мельтеша за мной.

      – Как я тебя ненавижу, Грейс. Тащи свою задницу в минивен и немедленно все рассказывай!

      5

      Когда я просветила Карен во все подробности и ответила на ее весьма глупые вопросы, вроде тех, как выглядел Габриель, подойдя ко мне, или же с каким усердием он не давал мне отправиться в мир иной, когда я подавилась «Маргаритой», то она разрешила мне вылезти из машины и рвануть домой. Забравшись на крыльцо и стараясь не уснуть на