Ветка. Оксана Алексеева

не доконает меня раньше голода. Долго убеждать себя не пришлось. Я все же оставила записку для родителей, боясь себе признаться, что надежды на их возвращение больше нет. Ключи от транспортного средства нашла в одном из домов. В очередной раз заочно попросила прощения у отца, который пытался научить меня водить, но я не посчитала это необходимым. Ему все же удалось пару раз усадить меня за руль и показать основные приемы вождения. Этого явно было недостаточно, но и выбора теперь не было. Очевидно, пришло время пройти твой урок, пап.

      Так. Сцепление, тормоз, газ. Медленно отпускаем одну педаль и нажимаем другую. Машина взбрыкнула и заглохла. Еще разок. У меня много времени. К тому моменту, когда удалось выехать из ограды, я успела несколько раз поцарапать старенькие жигули, но зато более-менее разобралась с переключением скоростей и задним ходом. Во мне погиб великий гонщик! Причем окончательно погиб. Потом перетаскала из бункера вещи и часть продуктов, оставив небольшой запас для родителей. И отправилась в светлое будущее умирающего или уже мертвого мира на первой скорости, подскакивая на каждой ухабине, но ощущая радостное биение сердца оттого, что наконец-то вырвалась из своей спасительной тюрьмы.

      Через пару часов выехала на трассу и сверилась с картой. Решила ехать в сторону Москвы. Возможно, там мне удастся найти военных – настоящих говорящих людей, у которых, может быть, даже есть хлеб и мясо! Эта мысль вдохновила на риск, а именно – переключить скорость на вторую. Дорога прямая, асфальт ровный – все это заставило почувствовать себя увереннее. Еще через час машина странно затарахтела, а потом безжизненно затихла. После нескольких неудачных попыток завести мотор снова я не выдержала и разрыдалась. Уехать мне удалось не слишком далеко, поэтому я смогу вернуться и пешком. Но оставить тут свои запасы… Да и возвращаться назад, когда только-только сбежала из этого уже до тошноты надоевшего личного ада, не хотелось.

      Я только здесь осознала, что лето уже вовсю разгорелось. Сумерки перекрашивали буйную листву на редких деревьях возле дороги, теплый ветерок приветливо ласкал кожу. Здесь все по-другому! Кроме тишины. У меня с собой достаточно теплой одежды и еды, а в машине я смогу переждать непогоду. Рассудила, что тут у меня больше шансов встретить живых. Гораздо больше, чем в моем бункере или дачном поселке. Поэтому я осталась.

      На третий день окружавший пейзаж казался уже более раздражающим, чем дачный поселок. Там я хотя бы могла находить какие-то вещи: несколько книг, старые фотографии и растрепанную голую куклу, которая стала олицетворением чьего-то присутствия. Она и теперь сидела на первом сидении, мертвыми глазами уставившись в лобовое стекло. Отчаянье. Эта старая пластмассовая игрушка с ярко-зелеными немигающими глазами олицетворяла собой отчаянье и ничего больше. Я схватила ее и стала лупить по приборной панели, мстя за все, что со мной случилось. За то, что случилось с миром. Орала во всю глотку, размазывая рукавом по лицу слезы и сопли.