Как он будет есть черешню?. Виктория Лебедева

не сразу нахожу ее в комоде, хотя в итоге она оказывается на самом видном месте. За стеной слышны голоса. Андрей вставляет отрывочные реплики, Вера Николаевна обстоятельно агитирует его за топинамбур. Опять. Впрочем, сейчас это даже кстати.

      Наконец-то выкрав папку и вытерев по всей комнате пыль – все эти полочки с псевдомедицинскими книжками и разнокалиберных фарфоровых гадов, все вазочки и шкатулки, – я прихожу на кухню. На столе, как была в коробке, проклятая черешня. Надо ее съесть уже или выкинуть, а то подгниет, и мошки полетят. Тянусь к коробке, свекровь придерживает мою руку.

      – Лена, оставьте Ванечке! Он в понедельник приедет и поест, ему витамины нужны!

      – Да не при… – начинает Андрей с досадой и осекается.

      – Не долежит она до понедельника! – звонко перебиваю я и хватаю коробку. Вываливаю ягоды в дуршлаг (только сейчас вспоминая, что они вроде как мытые) и сую под тугую струю воды. – Вы ешьте, Вера Николаевна, ешьте. Купим мы ему еще витаминов!

      – Ну, разве немножко… – мнется свекровь. – А ему точно не оставить, нет?

      – Нет!!! – говорим хором, и она смотрит на нас в крайнем недоумении.

      А вечером в воскресенье, когда кажется, что больше уже ничего невозможно сделать, у нас очередное маленькое чудо – характеристика от завуча! Мы вспомнили о завуче случайно, ведь она у Ваньки последние два года ничего не вела, завуч у нас географию преподает, так вот, мы вспомнили, позвонили, и она с радостью согласилась написать характеристику на Ваньку! И тогда мы подорвались на вокзал – как раз она уезжала с группой на юг, работать в лагерь для одаренных детей, Ванька тоже туда ездил каждое лето, когда был помладше. Наша Людмила Евгеньевна – не человек, а чистое золото. Она пишет свою характеристику прямо на чемодане, отвлекаясь только, чтобы пересчитать своих, которых скачет вокруг сорок человек, и распорядиться. До поезда на Николаев остается всего ничего, его подадут вот-вот. На вокзале толчея и духота. И грохот – но я его не слышу. Характеристика нежнейшая, Ванька по ней получается кругом молодец. В голове не к месту всплывает и цепляется фраза из модного фильма: «Клювокрыл хороший гиппогриф и всегда чистил перья». С ней, неотвязной, я и возвращаюсь домой.

      – Ванечке звонили?

      – Да.

      – Все хорошо?

      – Да.

      – А он когда вернется? Завтра?

      – Да. Наверное. Я не знаю.

      – Он что, может задержаться?

      – Да!

      Он может задержаться. Он вообще задержан! Хочется крикнуть это свекрови в лицо, но какой смысл? «…хороший гиппогриф и всегда чистил перья… всегда чистил перья».

      – Я завтра утром схожу ему за черешней? Да?.. Лена?

      – Да. Хорошо. Утром – за черешней.

      – У вас что-то случилось, да?

      – Нет!!! – хором.

      – Нет, ну а что я такого спросила, а? – поджав губы: – Вы который день странные какие-то, вот я и…

      – Нет!!! – хором.

      Свекровь, обиженная, отбывает в свою комнату. Я немножко ей завидую. Она ничего не знает.