Губы цвета лайм. Николай Николаевич Шмигалев

только в брендовом костюме, с дорогим парфюмом, элегантной прической, безупречными макияжем и маникюром.

      Неужели на неё так подействовал этот первый осенний дождь?!

      В это трудно было поверить!

      Даже её сдержанные тонкие губы, выдававшие в ней властного деспота, и которые она всегда старалась визуально увеличить строгими благородно-матовыми помадами карамельных оттенков, в этот раз лоснились светло-коричневыми, почти бежевыми отливами.

      Хм! Директриса сегодня явно готовилась пуститься во все тяжкие.

      Предположение оказалось верным.

      – Давай-ка, сегодня не будем о делах. Лучше выпей со мной Максим! – женщина постучала искусно разукрашенными ноготками по хрустальному бокалу, давая понять Максу, что надо бы обновить его содержимое.

      – Вообще-то я за рулем, Адалина Эдуардовна, – попытался отказаться Макс от предложения, наполняя бокал директрисы.

      – Что-то я сомневаюсь, чтобы такая мелочь как руль тебя когда-нибудь останавливала от хорошей выпивки? – не менее прозорливая Адалина окинула Макса насмешливым взглядом.

      «В принципе, да!» – мысленно согласился с ней Макс, молча налил бренди во второй бокал и поднял его.

      – За что пьем, Адалина Эдуардовна?

      – За любовь! За что еще могут пить очаровательная дама бальзаковского возраста и… – женщина с грустной иронией оглядела Макса, – такой вот кавалер как ты? Давай за её родимую!

      – Как скажете!

      Макс легонько коснулся своим бокалом бокал директрисы и сделал хороший глоток. Дорогое бренди приятно обожгло пищевод, оставляя легкое послевкусие горького шоколада.

      – Я извиняюсь, Адалина Эдуардовна, за назойливость, но не могу не спросить.

      – Спрашивай!

      – У вас что-то случилось?

      Директриса смерила Макса оценивающим взглядом и, видимо что-то для себя решив, честно призналась.

      – Да, случилось! Случилось, Максим!

      Она вздохнула и вновь постучала ногтем по почти пустому бокалу. Макс проворно долил в оба.

      – Сегодня ко мне подошел один молодой человек и заявил, что хочет жениться, – как-то совсем безрадостно поделилась своей новостью Адалина.

      Макс застыл с бокалом в руке. Насколько он знал, его начальница была вдовой. Муж её, крутой по слухам мужик, попал под раздачу уже в не такие лихие, как девяностые, но и ненамного спокойные двухтысячные. Он получил свою контрольную пулю в голову аккурат на стыке двух тысячелетий, под самый новый год, оставив супруге солидный первоначальный капитал и полуторагодовалого мальца. И, как полагали все мало-мальски знавшие непростой нрав Адалины, благодаря своей сильной и властной натуре, ей не светило найти еще одну вторую половину, которая согласилась бы связать себя священными узами Гименея, читай – попасть под её тяжелый и острый каблук.

      А тут такая новость! Какой-то агнец божий по собственной воле собрался пойти к алтарю с этой утонченной стервой.

      – П-поздравляю! –