Неловкие моменты. Милослав Владимирович Чемоданов

спросила она печально. – Когда у тебя стали такие кривые зубы?

      Вор

      Когда я был маленьким, я воровал в книжном. Книги у нас в семье покупали нечасто (по крайней мере, не так часто, как мне бы хотелось) – их получали по подписке или обменивали на макулатуру: шершавые строгие томики Александра Дюма, глянцевые, неприлично нарядные сборники сказок Туве Янссон и Джани Радари, крышесносный микс из «Малыша и Карлсона», «Маугли» и «Винни Пуха» под одной зеленой обложкой. Магазинных книг в доме тоже было много – просто в большинстве своем они были куплены в те давние времена, когда семейный бюджет нужно еще было делить не на шестерых, а на четверых или даже троих.

      Во многом свою одержимость чтением я удовлетворял в детской библиотеке, безлюдной, белоснежной, с грустными служительницами в роговых оправах и отдельной комнатой для прослушивания грампластинок (пора-пора-порадуемся). Но книжный, единственный в городе, под многозначительным названием «Радуга» (аккурат через площадь от «Гастронома, посередине – кинотеатр «Космос»), манил модными новинками, которые библиотека закупать не торопилась. Там буры на скаку перестреливались с зулусами, женщины в дорогих платьях травили друг дружку мышьяком в загородных спа, а в провинциальной прачечной начинали пропадать люди в силу совершенно дьявольских причин.

      Моим верным союзником и не дающим осечек оружием в охоте на книги был тулупчик. Вечно великоватый, из толстой, негнущейся с мороза овчины, с огромными квадратами накладных карманов по бокам. Вот в этих карманах незаметно и находили пристанище книги, спасенные мной от комы магазинных полок. В то время двери магазинов еще не принимались истерически пищать, когда через них с безмятежной улыбкой абсолютного счастья проходил школьник с краденым товаром. Всего и делов было – дождаться, когда все продавщицы отвлекутся на что-то и еще – и быстро сунуть выбранную книгу – разумеется, не слишком толстую, в карман. Она утопала в нем, как будто они были созданы друг для друга: раз – и нет ее. Зачастую после этого, толкаемый чем-то навроде совести, я шел на кассу и покупал одну из выставленных там открыток – на них хватало моих скудных финансов. Открытки эти (фотосерия «Обезьяны») складировались в моем ящике стола, самом нижнем как у младшего. Дрил, мадрил, гамадрил, гиббон, горилла – они теперь оттуда взирали на меня с мудрой печалью во взглядах.

      В общем, наверное, из-за этого всего, когда продавщица книжного («Москва» на Тверской) спросила меня, нужен ли мне пакет, я ответил: «Нет». Заплатив за книги – как же круто быть при деньгах! – я аккуратно опустил их в квадраты накладных карманов парки Cos. Ной Хоули, «Перед падением» – в правый, Марк Хэддон, «Загадочное ночное убийство собаки» – в левый. Подельник по кражам из парки получился бы так себе – книги выпирали из карманов, привлекая подозрительные взгляды охраны. Я шел счастливый по ненастной апрельской Тверской, и десятилетний я в неудобном тулупе счастливо топал по лужам где-то рядом со мной.

      Бритье

      У меня на геле для бритья написано