Меловой крест. Вионор Ахмедович Меретуков

котлету по-киевски… Когда он жевал ее, положа целиком в свою пасть и целясь куриной костью, торчавшей из этой пасти, мне в глаз, победоносные слезы радости текли по его раздутым, как у тромбониста, щекам.

      – Посмотри, – повторяет он и сам уставляется в потолок.

      Я медленно поднимаю глаза. То, что предстает моему взору, не может не удивить.

      Идя по жизни, человек оставляет следы (что, хорош трюизм?). Кто побольше – в виде многотомных романов, шедевров зодчества, великих географических открытий, бессмертных опер, кто поменьше – вроде состоящего из долгов наследства, семейного альбома с фотографиями, костылей и облезлого барбоса.

      Бывает, от человека не остается ничего, кроме мокрого места или следов на песке… Согласитесь, последнее замечание столь тонко, что тянет на банальную сентенцию. Кстати, если приглядеться, все сентенции банальны. Включая последнюю…

      Итак, повторяю, шагая по жизни, человек оставляет следы. Это могут быть следы в душах других людей… Или следы в памяти. Народной…

      Но следы на потолке!.. Четкие, контрастные, черные – на беленом потолке от рифленых подошв и подкованных каблуков грубых мужских башмаков. Навскидку – сорок пятого номера. Кстати, насколько я помню, это размер ступней Алекса. Значит, напрягаю я воображение, пока я ходил на кухню, Алекс без спроса шлялся по потолку…

      – Что-то я сегодня плохо соображаю… Ты что, в них ночевал на асфальте у лужи? – только и спросил я, имея в виду не следы, а ботинки.

      – Я не миллионер какой-нибудь, чтобы иметь сто пар туфель в гардеробе, – сказал Алекс сурово, вложив в интонацию всю свою ненависть к плутократии. – В них. – И он вытянул ноги в могучих армейских ботинках. На, мол, смотри. Как ни был я поражен, мне вдруг подумалось, как этот рафинированный, изысканный, несмотря на все свои странности, эстет может носить их вместе с – пусть помятым, пусть чрезмерно красным! – блейзером?!

      – Теперь ты понял?..

      Я покачал головой. Он доверительно приблизил ко мне свое длинное интеллигентное лицо:

      – Во мне открылись таинственные способности! Ты думаешь, почему я тебе рассказал про корзину, декольтированных баб на юбилее и мост с солдатом? Слушай! Именно там… Налей! Мне надо собраться с духом.

      Я наполнил его стакан.

      – А себе? – с укоризной посмотрел он на меня.

      Пришлось налить и себе.

      Алекс, с набожным видом держа стакан в вытянутой руке, торжественно произнес:

      – Когда я в панике улепетывал от этого человека с ружьем, мои ноги оторвались от асфальта, и я полетел. Буквально! Представляешь? Правда, летел я совсем-совсем низко, может, в полуметре от земли. Мне показалось, что это сон! Знаешь, бывало в детстве… или после пьянки, когда во сне летаешь над крышами домов… В общем, я пролетел несколько десятков метров и приземлился, когда из-за поворота показалось такси. Потом, уже дома, проверил… получается! Надо только очень