Меловой крест. Вионор Ахмедович Меретуков

проживающее население курортного городка напрягалось и охорашивалось.

      В них была победительная сила легендарного, не знающего пощады, Казановы. Эта лихая парочка повергала в уныние местных донжуанов, несмотря на всю адриатическую неотразимость последних – мушкетерские усы, модную небритость, бронзовый загар, татуировку по всему телу и железные бицепсы.

      Часто приятели не ночевали у себя в отеле. Отсыпаться после ночных приключений они, бережно поддерживая друг друга, приползали на пляж. Там, под защитой тентов, они часами лежали на спине с открытыми, как у дохлых рыб, ртами.

      Неразлучные друзья были известными в Италии журналистами. А Стоян даже, по его выражению, «ходил» в политику, став на один срок членом итальянского парламента.

      Перед отъездом мы с Диной пригласили их в приморский ресторан «Адриа», который держал синьор Мальдини, однофамилец почитаемого в Италии футболиста. Портреты этого симпатичного парня, недвусмысленно намекавшие на родство хозяина «Адрии» со знаменитым спортсменом, висели на стенах ресторанного зала вперемежку с морскими снастями и чучелами подводных чудищ.

      Своих посетителей синьор Мальдини потчевал всегда только свежей, в тот же день выловленной, рыбой. У него была своя небольшая рыболовецкая посудина, и его взрослые сыновья каждое утро выходили в море на лов скумбрии, креветок, каракатиц и омаров.

      Седовласый, с небольшими, седыми же, аккуратно подстриженными усами, он всегда с приветливой улыбкой встречал гостей и лично присматривал за прислугой.

      Кухня в «Адрии» была необыкновенно хороша.

      …Мы расположились на открытой веранде, за столиком под хилой тенью рыбачьей сети.

      Все мы, даже Дина, к ужасу синьора Мальдини налегли на водку.

      Красота Дины не осталась незамеченной. Я видел, как на нее смотрели посетители ресторана, и не скажу, что мне было это неприятно. Похоти в этих взглядах я не заметил.

      Скорее, это было снисходительное признание красоты, щедро приправленное доброжелательной завистью к чужому счастью.

      Ничего, подождем, говорили эти ускользающие мужские взгляды, когда они как бы невзначай задерживались на мне, еще не вечер, не обольщайся, случайный временщик, сегодня повезло тебе, завтра повезет другому. И, может статься, этим другим буду я.

      И тогда эта ветреная красавица – а красавицы всегда ветрены: таковы природа, прелесть и извечный кошмар истинной красоты – и тогда ветреная красавица будет принадлежать следующему счастливцу, то есть мне.

      И вообще, продолжали красноречивые взгляды, нельзя безнаказанно, единолично и безраздельно распоряжаться тем, что по праву должно принадлежать всем!

      О, о многом могли бы поведать эти взгляды, умей глаза говорить! И сказали бы они, что, как ни охраняй эту вызывающую восхищение красоту, она в любой момент может, выскользнув, упорхнуть и оставить тебя с носом.

      Что