Юморедьки детские. Юбилейные. Виталий Анатольевич Буденный

лет и все звали его зайчик Знайчик, произошла с ним

      такая история. Шёл Знайчик со своей мамой, грыз любимую морковку, и было ему

      хорошо. Вдруг мама почувствовала неладное и говорит:

      – Не отходи от меня далеко.

      – Хорошо, мама, – послушно сказал Знайчик.

      И тут же отпрыгнул в сторону. Испугался проползающего мимо ужа.

      – Мама, змея! – закричал Знайчик.

      – Видишь на голове два золотых пятнышка? – успокоила ребёнка мама. – Это не змея, это

      уж.

      – Тот самый уж? – удивился Знайчик. – Из стихотворения “Уж небо осенью дышало”?

      Не успела зайчиха вспомнить, кто автор стихотворения, как между ней и зайчиком вырос

      высокий-превысокий забор. Знайчик от неожиданности уронил морковку. Свою самую

      любимую, которую даже во время землетрясений и извержений вулканов не ронял.

      – Ничего страшного, – подумал Знайчик про забор, – сейчас обойду.

      И пошёл вперёд.

      – Рано пока волноваться, – решила зайчиха, – сейчас обойдёт.

      И тоже пошла вперёд.

      Идут они, идут, а забор не кончается.

      – Сейчас, сейчас, – уговаривает себя зайчиха, – сейчас кончится.

      А у самой в груди всё холоднее и холоднее становится.

      – Мама, – кричит Знайчик из-за забора, – а сколько ещё забор метров будет? Десять?

      Он дальше десяти считать не умел.

      – Что ты, что ты, – успокаивает его зайчиха, – не больше пяти.

      И идут дальше. По бескрайним степям идут, в бескрайних степях забор. По отвесным

      горам ползут, на отвесных горах забор. По бушующим океанам плывут, и в бушующих

      океанах тоже забор.

      Совсем выбились из сил. Плетутся, еле лапами передвигают. И очень скучают друг без

      друга. Вдруг Знайчик обо что-то споткнулся и упал.

      – Мама! – кричит он. – Тут морковка, которую я уронил. Мы что, всю землю кругом

      обошли?

      Морковка??? Зайчиха чуть в обморок не упала. Это что же – вокруг всей земли между

      ними теперь забор? И они никогда больше не увидят друг друга? Вот напади на них

      сейчас стая голодных волков – и то не так страшно.

      – Что ж, нарисую свою маму на заборе, – подумал Знайчик, – и буду на неё смотреть.

      Взял кусочек красного кирпича, который валялся неподалёку, и стал рисовать маму.

      – Знайчик, что ты делаешь? – грустно спросила мама. – Наверное, плачешь?

      – Рисую тебя на заборе, – ответил Знайчик.

      – Вот здорово! – немножко обрадовалась зайчиха. – Нарисую и я тебя! И буду смотреть, когда соскучаюсь. То есть и днём, и ночью.

      Взяла кусочек белого кирпича, который лежал у неё под лапами, и стала рисовать зайчика.

      – Надо сделать так, – решил Знайчик, – чтобы маму было видно издалека.

      И начал нажимать на кирпич изо всех сил.

      – Пусть рисунок будет виден и в дождь, и в туман, и в снег, – подумала зайчиха, и тоже

      нажимала на кирпич, как только могла.

      Так они рисовали-рисовали, нажимали-нажимали, и вдруг смотрят, и глазам своим не

      верят