Подари мне дитя. Зоя Анишкина

не тянешь этот уровень, пожалей Макса.

      Вот же засранец. Опять за свое! Любит этот ценитель прекрасного проехаться по мне катком. Не зная, что ему в принципе на всех наплевать, можно было бы и обидеться, но его поведение – это чистой воды развлечение богатенького и слишком умного мальчика.

      – Гер, так это ты меня учишь плохо. Я сколько раз тебя просил об индивидуальном мастер-классе? Правда, я боюсь нарциссизмом заразиться и самолюбованием, но так уж и быть, я готов рискнуть.

      Он оторвал довольный взгляд от мониторов.

      – Денег не хватит на индивидуалку, сначала заработай!

      Я закатил глаза. Ну да, ну да, круче нас только вареные яйца. Тем временем Гера счел, что я на сегодня достаточно унижен.

      – Что хотел-то? Опять новые протоколы безопасности глянуть? Или, может, организовать вообще ведение? Я много раз тебе предлагал. Сам знаешь – сделаю в идеале.

      Я отрицательно покачал головой. Пока я справляюсь, пускать Освальда внутрь фирмы не хотелось: такие решения принимать без Макса не стоит. Хотя я бы и не был против.

      – Гера, этот вопрос надо решать с Максом.

      Я всегда адекватно оценивал свои возможности. Поэтому понимал, что работа с таким профессионалом, тем более, на мой взгляд, заслуживающим доверия, была бы только кстати.

      Освальд пожал плечами.

      – Тогда что же, мой нерешительный друг, привело тебя в обитель мою?

      Понятно, настроение у него хорошее. Это мне на руку.

      – Девицу одну вредную пробить мне надо. А то общественная помойка мне кукиш с маслом показала.

      Он улыбнулся.

      – Кукиши – это хорошо, кукиши я люблю! Что же за сударыня такая оказалась тебе неподвластна?

      – Иванова Мария Сергеевна. 25 лет.

      И я протянул ему флешку с данными.

      Гера вставил ее, и несколько минут его пальцы бегали по двум клавиатурам. Сначала его лицо выражало полнейшую расслабленность, затем – удивление, еще через пять минут – легкое раздражение. Он пересел за следующий компьютер, выпрямив спину.

      Я напрягся. Что же такое, Маша, ты скрываешь, что даже наш мистер «Все знаю, все могу» сейчас хмурится и тратит на тебя драгоценное время.

      Спустя еще десять минут я понял, что дело дрянь. Гера откинулся в кресле и посмотрел на меня, словно я стал забавным комариком – надоедливым, но интересным.

      – Олежек, вот умеешь же ты находить себе приключений на одно место. Если не секрет: так хочется ее затащить в постель или по делу?

      Я буркнул:

      – По делу.

      Но, очевидно, мое лицо сказало ему больше, так как Освальд усмехнулся:

      – Но и засадить ты бы был ей не против? Интересная ситуация. И еще больше интересно, что пока я тебе ничего не смогу сказать о ней, кроме того, что нарыл ты сам. Неделя, Олежек, неделя.

      Я удивленно уставился на него. Какая неделя? Для Германа это звучит примерно как «вся жизнь позади, раз, два и умри». Я пожал плечами. Время терпит.

      – Хорошо, но я удивлен.

      – А как я удивлен!