Остров, на котором жить. Часть первая. Михаил Владимирович Балыш

зла? Что нам мешает? Институт «Арментарии» готовит не пастухов, а сторожевых овчарок при них.

      – Отлично, сегодня ты оригинален, мне даже интересно. – Мой товарищ снисходительным скучным тоном, без особого интереса, не прекращал лёгкими движениями парировать мои неумелые выпады. – Раз уж ты обратился к подобным аналогиям, я попробую ответить тебе, исходя из примитивных определений схожим образом: исконно «овчарки» это общее название ряда пород служебных собак, исторически использовавшихся как пастушеские собаки, помощники овчаров. В обязанности данной породы собак входило удерживать овец в пастбище и защищать их от нападения хищников, чаще волков. Мы не подходим под данное определение, потому как, в первую очередь мы не удерживаем их на одной поляне, мы позволяем им двигаться вперёд, развиваться, и, по сути, у нас нет волков, от которых приходилось бы защищать людей. Мы ограждаем их друг от друга.

      – Витька, уже демагогия какая-то пошла, ересь схоластическая. А как же «Homo homini lupus est»? В этом случае моя, правда.

      Витёк, взглянул на меня исподлобья, в очередной раз устало выдохнул и сказал.

      – Боря, родной мой. Как же ты достал меня. Ты же сам знаешь, «Арментариям» более двух тысяч лет, когда-то эти правила и нормы были приняты как наиболее оптимальные. Мы не знаем, были ли попытки подобных тебе изменить мир глобально, но мы знаем, что даже Иисус – звезда эстрады, не позволил себе вольностей, о которых говоришь ты. Может быть, его поколение ещё помнило о катаклизме, обрушившемся на землю после, воспеваемого тобою, полномасштабного вмешательства. Пойми, мы не знаем что будет, если всё произойдёт по-твоему. Но мы уверенны, что наши деяния благие, мы несём добро, пусть своеобразное, жестокое, но всё же, добро, и то, что мы даём миру безопасно.

      Мы замолчали, и какое-то время шли рядом, не разговаривая. Я обдумывал слова Витька, он же позволял мне спокойно переварить всё услышанное. Краем глаза я заметил, судя по одежде, обеспеченного, но безобразно пьяного мужчину, который, сосредоточенно разглядывая дорогу перед ним, двигался в сторону дома. Я мысленно накинул на него колпак невидимки. Теперь местная шпана просто перестанет его замечать. Достигнув убежища, колпак пропадёт, и если на пороге его встретит разъярённая супруга, это уже не мои заботы.

      Внезапно Витёк напряжённо, всем телом замер и как будто бы прислушался к ощущениям внутри себя.

      – Ты чего это персты свои скрючил в немой паузе? – заметив молчаливое окаменение друга, спросил я.

      – Ты серьёзно не чувствуешь? – удивился он, похоже, что интуиция Виктора ухватилась за какие-то энергетические вибрации, предвещающие нечто опасное. – Быстро ускоряйся, – велел мне Витёк, – что-то происходит. Я ещё не могу понять, что именно, но нам надо торопиться.

      – Я ничего не чувствую, – сказал я честно пытаясь в спешке тщетно настроить чутьё на экстрачуствительность.

      – Не время для сосредоточения, – крикнул Витька. – Ускоряйся!

      Я