Между волком и собакой. Александр Соболев

s>…И стрелка весов, накреняясь, дрожит,

      и мрачно кривится Гроссмейстер успений…

      Но, может быть, твой белокрылый успеет

      на правую чашу перо положить?..

      Вот с таких – самых главных – тем – начинается эта книга, и продолжает говорить о главном – подробно и разнообразно – до последней страницы. О проявлениях добра и зла во всех ипостасях.

      Он люто ненавидел термин «жрать»  —

      сырую нефть, надежду, судьбы, баксы,

      где власть лежит на всём кислотной кляксой,

      подшипники истачивает ржа,

      и где из глины в про́клятом гробу

      опять встаёт неистребимый Голем…

      Как часто он благодарил судьбу,

      что не стрелял и слать на смерть не волен.

      А что любил? Любил дрова колоть,

      чтоб звук был полон. Утреннее солнце

      и лунный перламутровый ломоть.

      Грозу и снег. Живые волоконца,

      протянутые в завтра. Трель щегла,

      Тынянова и горные поляны,

      и женщину, которая могла

      умножить звук и смысл – и быть желанной

      Стихи отличаются редкостной цельностью. Даже модной сегодня, вполне приемлемой и симпатичной фрагментарности, фасеточности в них нет, автору хватает поэтического дыхания на ровный огонь длинного логичного и живого стихотворения.

      Блестящая риторическая структура этих стихов нигде не мешает их музыкальности, что вообще сложно, мы привыкли в большинстве случаев, что эти два фактора исключают друг друга. Но вот смотрите:

      Не темпера, не акварель, не сангина

      смиренно творили цветок георгина,

      но плотное масло, мазок за мазком.

      Он алый, как крест на плаще паладина,

      и темно-багрова его середина,

      и с плотью планеты извечно едина,

      и звездам он тоже знаком.

      «Муза венчает славу, а слава музу» – сказано не об этой книге. «Логика войны», милитаризм, шовинистическая самовлюблённость развенчаны Соболевым безжалостно и саркастично в «Ну-ка, грохни, Митральеза!», «Багровом этюде», «Бурой балладе», в апокалиптической «Сверхновой». А цинизм власть предержащих изобличён им в «Обезьянах», в пронзительном «Массаракше», в давшем название этой книге «Между волком и собакой».

      Главное – человек. Не идея, не завоевание любой ценой. Никакая цель не стоит человеческой крови – утверждает автор в стихотворении «Иной Арджуна». Что интересно, в этом стихотворении говорит только противоположная сторона – Кришна, он приводит тысячу убедительных аргументов. Но встречает со стороны своего ученика лишь молчаливое «нет» – и это отрицание, это неприятие вражды и войны между вчерашними братьями побеждает.

      Его стихи совершенно естественно встраивают человеческую жизнь в прошлое и в будущее. Там для автора ни в коем случае не две тёмных неизвестности – а сложная структура, которая зависит от наших сегодняшних поступков, которой определяется сегодняшнее наше бытие. И поэзия, слово как действие тоже это будущее определяет:

      Но то, что здесь вызревало (и станет большим там)  —

      немалое утешенье в путях неисповедимых.

      Да славятся те, кто слово привил к твоим устам,

      да будет за нас приветлив и милостив к ним Единый.

      Почти в каждом из стихотворений сборника камера то надвигается, то отдаляется. Поэт переход от роскошного крупного плана, с милыми сердцу деталями и подробностями:

      Ноль часов по Москве. Новый год народился из пены!

      Фонтанируют магний, шампанское и Петросян.

      В морозильнике – стужа. Духовка подобна мартену.

      Из неё ароматы – и жареный гусь на сносях!

      – к общему, общечеловеческому, а там и космическому:

      Громыхают петарды. Резвятся и тешатся люди,

      карусельно кружась на спечённом для них колобке…

      Полюса шевелятся, и видно с летающих блюдец,

      как магнитные вихри играют Землёй в бильбоке.

      Камера в книге перемещается постоянно, логика действия отдельных деталей подтверждается общими законами – и природными, и философскими, и мистическими, настоящее логично вытекает из прошлого, а будущее – из настоящего, картина мировоззрения автора раскрывается связной, подробно прописанной, страшной и прекрасной. Никакого умолчания, для автора нет закрытых тем, но язык повествования неизменно сложный и возвышенный, это высоколобые, интеллектуальные стихи. Но ни в коем случае не сухо-отстранённые, автор живо вовлечён эмоционально в поднимаемые им проблемы. Кроме несомненных поэтических достоинств этой книги она обладает ещё и редкими качествами энергичности и