Ёж Люсьен в городе странных людей. Светлана Игоревна Коломникова

Пробежали по выложенной камнем дорожке вглубь двора, осматриваясь, думая, где же листок оставить. Никакого подходящего места им на глаза не попалось, а в дом пришелец запретил заходить. Что же делать? Где положить записку? Коты жестами условились не торопиться, обмозговать все получше. А чтобы легче соображалось, возвратились в палисадник и улеглись на мягкой травке под окном, из которого как раз доносился разговор.

      – Значит, они что-то скрывают? Кого-то? – спросил кого-то басовитый, почти мужицкий, голос Настиной матери.

      Братики навострили уши.

      – Я уверена, что это какой-то сумасшедший. Помешанный, – ответил женщине высокий девчачий голосок, принадлежащий той особе, из-за которой коты и пришли.

      – Да чего ты так свистишь? Прекрати! Аж уши режет! – гаркнула на нее Татьяна Юльевна.

      – Ладно, ладно, мам, – виновато прощебетала Настька нормальным голосом.

      – Почему сумасшедший? – немного погодя сурово спросила тетка.

      – Да этот мужик, это точно не баба, я по голосу поняла… – начала Настька.

      – Ты что, подслушивала? – перебила дочь Татьяна Юльевна, взревев так громко и бешено, что коты вздрогнули. – Нет, такого быть не должно. И не думала я, что моя дочь шпионить будет. Беда, это просто беда!

      Настька помалкивала.

      – Позорище! Они сами должны тебя звать, показывать все и рассказывать! Вот, как меня все зовут! – расходилась ее мать.

      Она соврала – никто ее не звал и, уж тем более, ничего не показывал. Важные сведения ей приходилось добывать самой, терпеливо отираясь о стены чужих домов, шаря по окнам. Самыми интересными были разговоры о деньгах – о каждой покупке или растрате жителей Юльевна хотела знать заранее. Но и остальное тоже дослушивала до конца. Каждодневный обряд позволял оставаться в курсе событий города, без этого тетка жизни себе не представляла. Если по какой-либо причине ей приходилось пропустить «прогулку», она стопорилась у окна и начинала скулить, как запертое в клетке животное. Так и стояла, завывая, весь день и всю ночь, сводя с ума дочку, безвольного мужа и ближайших соседей. Но рассказывать все дочери – хотя женщина и подозревала, что та знает, – было ниже ее достоинства.

      – Они этого не сделали. Вот и пришлось. Этот мужик, он по-любому опасный! Помочь я хотела…

      Мать ее грубо оборвала:

      – Хватит соплей. Так почему сумасшедший?

      Серого так увлекло подслушивание, что поручение незваного гостя вылетело из его головы.

      – Да он… Лабуду какую-то нес, бред про планеты. Рассказывал, как он на землю прилетел. Со спутника! Про озера какие-то говорил волшебные… Про парики, камни поющие… Вот тут я и выдала себя, не смогла сдержаться. Смешно же…

      – Психопат, – поставила диагноз Татьяна Юльевна.

      – И еще…

      – Что?

      – Когда Бабакины меня заметили, они кинулись на меня драться! – Настька неискренне захныкала.

      – Как? – одурело воскликнула ее мать, заскрипев, кажется, мебельными ножками по напольной