На излёте, или В брызгах космической струи. Роман. Анатолий Зарецкий

королевство было, а при Глушко нас, похоже, ждет полная глухомань, – под дружный хохот закончил свой монолог Владимир Александрович.

      Но, едва все отсмеялись, Иван Иванович подвел нас к следующему кульману. На этот раз от взрыва смеха задрожали стекла окон. Нашему взору предстала карикатурная копия «Шаттла». Четыре боковых модульных блока были сдвинуты и соединены попарно, а на центральном блоке приютился самолетик, явно скопированный из какого-то иностранного журнала. Плохо проработанная конструкция выглядела в глазах ракетчиков, привыкших к иным формам, нелепо и не внушала ничего, кроме разочарования.

      – Типичный утюг, – выдал свою оценку Кузнецов.

      – Вот-вот, – подтвердил кто-то из проектантов, – Сам Садовский этот вариант именно так и определил.

      А вот и очередной «Подъем». На этот раз вместо самолетика сбоку прилепили универсальный обтекатель, под которым можно было разместить, что угодно. Этот вариант не вызвал никаких эмоций. Тот же утюг. А Иван Иванович уже манил нас к очередному «шедевру» проектной мысли.

      На этот раз вокруг центрального блока расположились целых восемь боковушек. Центральный блок был увенчан разгонным блоком, продолжением которого служил все тот же универсальный обтекатель. Этот вариант хоть напоминал привычную ракету.

      – Двухсоттонник, – с гордостью сообщил Иван Иванович. Лишь этот вариант был встречен с некоторым почтением.

      – Да-а-а. Действительно «Подъем», – с легкой иронией подвел итог Кузнецов, – И когда же мы все это увидим в металле? – спросил он.

      – Через три года, – к всеобщему удивлению выдал Иван Иванович.

      – Через три года? – недоверчиво переспросил Кузнецов.

      – Таков план-график, – пояснил Иван Иванович.

      – Бумага все выдержит, – разочарованно выдал Владимир Александрович, – Пойдем, Толя, свою бумагу марать. Может, тоже что-нибудь с тобой поднимем.

      Вернувшись в отдел, мы ни с кем не стали делиться полученной информацией. Зачем? Я уже давно заметил, что не только мы с Кузнецовым, но и весь коллектив постепенно втянулся в рабочий режим. Правда, вначале недоумевал, чем это вдруг оказались заняты наши коллеги в условиях царившего всеобщего безделья. Но вскоре выяснилось, что для некоторых программ, предложенных Челомеем, потребовался разгонный блок, разработанный ЦКБЭМ для ракеты Н1.

      Это была реальная работа. Для начала требовалось переиздать всю документацию блока. Оказалось, платить за нее будут как за новую разработку, а «разработчики» получат возможность «отработки новой документации» на полигоне. А это не только повышенный оклад и командировочные, но и неплохие премии. Все, кто мог, постарались не упустить свой шанс. Но, желающих оказалось слишком много. Образовалась очередь, в которой каждый стремился правдами-неправдами обойти конкурентов.

      В нашем секторе из этой склочной возни выпали только мы с Кузнецовым. Что ж,