МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая. Александр Черенов

утрамбовывал»… Наверно, с Ильича… Ильичу хватит и того, что железяка коснётся гроба хоть какой-то частью. Можем, не будем загружать её в гроб – а только прислоним? Не один ли хрен: всё равно – касание! А?

      Автор задумался. У него хватило ума понять, что «Светлейший» не столько запрашивал, сколько возлагал и намечал: ответственность

      и «козла отпущения». В силу этого реакция оказалась надлежащей. Правда, влияния Аристотеля: «Платон мне друг – но истина дороже» – совсем избежать не удалось.

      – Ну, в целом я с Вами согласен… В целом… Но только прислонять гроб я не рекомендую: опасно. Это – не то же самое, что лежать в гробу…

      – Всюду – сплошной формализм! – болезненно покривил щекой Глава. – За что ни возьмись!.. Ладно: бережёного Бог бережёт… Тогда сделаем так: железяку уложим, как сможем… «я поэт, зовусь Незнайка», гы, гы… а то, что не войдёт, укрепим подпорками… уже за пределами гроба! Как Вам – такая идея?

      Автор неопределённо двинул плечом.

      – Ну, хоть попробовать мы можем?! – экономно взорвался Глава.

      Даже такого режима оказалось достаточно для того, чтобы автор моментально «вспомнил устав».

      – Ну… то есть, я хотел сказать: так точно!

      – Тогда – пробуем!..

      Глава сорок шестая

      Информация о захвате Ленина распространилась со скоростью… ну, если не света, то электронного сигнала – наверняка. Благодаря достижениям науки и техники слух быстро перешёл в сенсационную новость, и стал достоянием широких масс трудящихся и бездельников. Не сам, конечно, стал: Кремль постарался. Используя всё ещё подконтрольные ему СМИ, и, прежде всего, Интернет, Москва организовала красочный репортаж с места событий. Непосредственно в день захвата Ленина.

      Конечно, власть подстраховалась: репортаж не был прямым – и не мог быть. Оно и понятно: случайности надлежало не избегать, а полностью исключить «из обращения». Кроме случайностей, нужно было воспрепятствовать появлению в эфире «гастрономических подробностей из жизни спецслужб Кремля». Прежде всего – эксцессов на тему «Пленных не брать!». Ведь пленные в этом статусе просуществовали недолго: пару вопросов, не больше.

      Но, пусть и не прямой – а эфир получился. Да ещё, какой: по размаху и торжественности – чуть ли не аналог встречи первого космонавта! После того, как взлётно-посадочную полосу расчистили от «отходов производства» из нежданных, хотя и долгожданных гостей, а Ильича загрузили в капсулу, к самолёту была допущена… уже допущенная к Кремлю группа тележурналистов. Народ был исключительно свой, неоднократно проверенный и всё понимающий, как надо. Разумеется – и всё освещающий, как надо. Как надо Кремлю.

      Ильича «в упаковке» отсняли со всех сторон. Не столько для истории, сколько для обслуживания текущего момента. Мощные «телевики» позволили дать лицо пленённого вождя самым крупным планом. К радости Кремля, в момент «освещения встречи высокого гостя» сам гость выглядел не лучшим образом. Ильич