В поисках любви. Антон Сибиряков

осколков. Падаю на пол. Мерцающий дождь накрывает меня с головой, стучит по деревянному полу, искрится. Темная боль внутри черепа заливает глаза. Теряю сознание. Всего на миг. И когда прихожу в себя, черные, измазанные грязью сапоги стоят перед лицом. Сильные руки переворачивают меня на спину, и я вижу его лицо. Но не могу поверить…

      Веки закрываются. Я соскальзываю в забытье, будто кусок злого мяса, вытолкнутый с пирса в темные воды…

      …открываю глаза.

      Лера сидит у стены, раскинув ноги. Это она, узнаю по одежде. Черная юбка, куртка… Лица нет. Красная тень.

      Стараюсь подняться. С удивлением обнаруживаю, что пистолет снова зажат в руке. Дом полыхает, как факел. Огонь подступает к комнате, щелкая зубами. Дрожит в дверном проеме ярким стягом, преграждающим путь.

      – Лера?! – я все еще надеюсь, что она жива. Опираюсь на руки, встаю с пола. Иду к ней сквозь помутневшую от дыма комнату. Сквозь закипающее пространство. Наплевав на заплетающиеся ноги. Забыв о пробитом затылке…

      Падаю возле нее на колени.

      Дышит. Держится окровавленной рукой за шею – между пальцами стекает бордовая кровь.

      Не видит меня.

      – Лера? – нежно касаюсь плеча, трясу. – Слышишь меня, девочка моя? Слышишь?..

      Поднимает тяжелые веки. Кажется, приходит в сознание.

      – Ан… – Узнает. Силится сказать мое имя. Сипит, не в силах совладать с разорванным горлом. – Ан…

      Не может. И из глаз ее, от этого, горькими бриллиантами, ползут слезы.

      – Тсс… тихо. Не говори, девочка. Ты сильная… Дай я посмотрю, что там…

      Отнимаю ее руку от раны. Она не желает, чтобы я видел, но силы не равны, и спустя всего секунду, передо мной раскрывается страшная правда. Из округлого пулевого отверстия плещет темная кровь. Обойма выскальзывает из моего пистолета и падает на пол. Смотрю на нее, от злости стискивая зубы. Один патрон. Господи!..

      Лера дрожит. Пытается что-то сказать. Слышу только кровь, бурлящую в горле. В слепых попытках она нащупывает мою руку и сжимает. Крепко-крепко.

      – Не… не…

      Красный кашель.

      – Я не отпущу, Лера.

      В комнату, с грохотом врывается пламя.

      – Я не отпущу…

      Закрывает глаза. Успокаивается.

      К какой любви готово мое сердце?

      И пока я думаю над этим, она отпускает мою ладонь. Оставляет свою жизнь полыхающему дому.

      – Прости… Я так виноват…

      Из-под опущенных век ее продолжают течь слезы. В них отражается огонь. Поднимаюсь с колен, разворачиваясь к голодной стихии, рвущейся мне навстречу. Тело закипает от безумного жара, но я не двигаюсь с места.

      – Я оставляю ее тебе.

      Оранжевые языки извиваются, облизывая стены. Они готовы к дарам. Мы в самом сердце тьмы.

      – Прощай, Лера.

      Стена справа занимается все сильней, прогорая до черноты. Поднимаю с пола обойму. Вставляю в рукоять и передергиваю затвор.

      Эта горечь не будет иметь конца.

      Гарь забивает