Пространство сна. Михаил Климов

невидимую каплю. – Ты даже не заметила сегодня, какой дивный каламбур выдала в магазине.

      – Да? О чем ты?

      – Мы вошли, и ты сказала: «Хочется купить себе чего-нибудь черного», вспоминаешь?

      – Конечно. А что было потом?

      – Потом… – Тимофей намазал на хлеб немного гусиного паштета, – потом я спросил у тебя: «Зачем же ты идешь к стойке, на которой все вещи белые?»

      – И что я ответила?

      – «Ну, или что-нибудь белое…»

      Они рассмеялись, делая вид, что обоим весело.

      – Скажи мне, а какой он, этот Зуев? – вдруг спросил Тимофей. – Высокий, низкий, толстый? Лысый?

      – Зуев? – Ирина отложила вилку, нечаянно задев край тарелки. – Нормальный, обычный. Сутулый несколько и в сильных очках…

      – Знаешь такую картину, по-моему, у Леонардо «Дама с горностаем»? – спросил Тимофей, откидываясь на спинку стула. – Там такая дивной красоты женщина держит на руках противного зверька. И все было бы замечательно, если бы не ее руки – хищные и старые. Тебя тоже выдают руки, ты сегодня все время что-то задеваешь, цепляешься, и, значит, тебе – беспокойно…

      14

      Она молча глядела на Тимофея, ожидая продолжения. – У тебя с ним роман? – спросил он беззаботным тоном.

      – С кем? – не поняла Ирина.

      – С Зуевым.

      – С Зуевым?

      – Ты, я вижу, специально тянешь время, чтобы найти что ответить…

      Теперь он сидел, чуть наклонившись вперед, и по их положению возле стола со стороны было хорошо заметно, что в этом разговоре он снизу и всем командует Ирина. Но она-то этого видеть со стороны не могла.

      – Тебе помочь? – участливо спросил Тимофей. – Придумать какую-нибудь версию для самооправдания? Например, так: «Он спасает нашего сына»? Или «Мне было так одиноко, я так остро переживала нашу разлуку, что…» Или…

      – Тим… – прервала его Замковская. Она так растерялась, что не знала, что и сказать. – Ты знаешь, я бы обиделась, если бы мне не доставило счастья ощущение того, что ты можешь так меня ревновать.

      Лицо ее действительно сияло.

      – Ты у меня совсем дурачок? – тихо спросила Ирина и потянулась к шевелюре мужа.

      Один из охранников, сидящих в зале, открыл дверь кабинета, в руке его был мобильный телефон:

      – Вас, – с легким полупоклоном сказал он, – Герасименко, вы предупреждали, что он будет звонить на мой телефон и чтобы его соединить с вами.

      – Извини, это нельзя отложить. – Тимофей почти виновато посмотрел на жену и взял трубку. – Да, Виталик. Понял, понял… Получилось? А что Стючелов? – он смешно произнес эту фамилию с ударением на последнем слоге, на манер «птицелов» или «крысолов». – Все отдал? А теперь в шею его гоните ссаным веником…

      Он отключил телефон и победно посмотрел на жену:

      – Есть: Гроховский завод теперь мой.

      – Много денег заработал? – включилась она.

      – Пока истратил. Но этот паршивый заводик – единственный у нас, кто в состоянии производить нужные