Полуночная роза. Люсинда Райли

в аэропорту нынешняя подружка – Бамби. Остаток ночи он провел в своей квартире с видом на Аравийское море, предаваясь радостям любви.

      На следующее утро, опаздывая на деловую встречу, Ари забросил в портфель нужные документы и вытащил рукопись Анахиты. «Обязательно прочту, когда будет время», – подумал он, засовывая манускрипт в нижний ящик письменного стола и торопливо выбегая из квартиры.

      Год спустя

      …Я вспоминаю. Тихим вечером дует легкий ветерок, дарящий благословенное облегчение от невыносимого, иссушающего зноя Джайпура. В такие вечера мы – обитатели женской половины Лунного дворца – забираемся на крышу и там устраиваем себе постель.

      Лежа в темноте под звездным небом, я слышу чистое, сладкоголосое пение. Кто-то из моих близких уходит с Земли и возносится на Небо.

      Я вздрагиваю и просыпаюсь. Не на крыше дворца в Джайпуре, а у себя в спальне в Дарджилинге. Стараюсь убедить себя, что мне это приснилось, но пение продолжает звучать в ушах, и в конце концов я понимаю, что не сплю.

      Постепенно возвращаюсь к реальности и осознаю: в эту минуту умирает человек, которого я люблю. Закрыв глаза, перебираю в памяти всю свою семью. Сейчас я узнаю кто.

      Ничего не получается. Странно, боги еще никогда не ошибались. Кто же?

      Вновь закрываю глаза и слушаю, делая глубокие вдохи. И внезапно понимаю: сын. Сегодня ушел из жизни мой любимый сыночек.

      Мои глаза наполняют слезы, и я обращаю взгляд к небесам. Стоит глубокая ночь, за окнами непроглядная темень.

      Раздается тихий стук в дверь, на пороге появляется встревоженная Кева.

      – Мадам, вы плакали? У вас что-то болит? – спрашивает она, подходя ко мне и нащупывая пульс.

      Я отрицательно качаю головой, а она берет платок и осторожно утирает мои слезы.

      – Нет, ничего не болит.

      – А что случилось? Приснился плохой сон?

      – Нет. – Она, конечно, не поймет, но я говорю правду. – Только что умер мой ребенок.

      Кева смотрит на меня с ужасом:

      – Как вы могли узнать, что мадам Муна умерла?

      – Не дочь, а сын, Кева. Тот, которого я оставила в Англии много лет назад. Ему был восемьдесят один год, – бормочу я. – Боги даровали ему долгую жизнь.

      Кева не может понять, в чем дело, и прикладывает руку к моему лбу.

      – Мадам, ваш сын умер давным-давно. Очевидно, вам что-то приснилось. – Она убеждает не столько меня, сколько себя.

      – Возможно, – мягко говорю я, чтобы она не волновалась, – и все-таки надо записать время и дату. Видишь ли, мое ожидание окончено, и я хочу запомнить этот момент.

      Кева пишет на листке бумаги время и число и протягивает его мне.

      – Теперь можешь идти, со мной все хорошо.

      – Да, мадам, – неуверенно отзывается она. – Вы точно не заболели?

      – Все в порядке, доброй ночи, Кева.

      Когда она выходит из комнаты, я беру со столика ручку и пишу короткое письмо, затем вытаскиваю из ящика потрепанное свидетельство о смерти сына. Завтра попрошу Кеву положить их в конверт и отправить адвокату,