Полуночная роза. Люсинда Райли

ему беспросветной черной дырой.

      – Лали, что я наделал…

      Вдруг из квартиры раздался звонок домофона. Молясь, чтобы это была она, Ари подбежал и схватил трубку.

      – Алло!

      – Сынок, это я.

      – Поднимайся, мама, – разочарованно и в то же время удивленно произнес он.

      Родители жили в добрых пяти часах езды.

      – Сынок!

      Самина заключила его в объятия. В этот момент обида и горечь последних лет ушли, и Ари расплакался, как ребенок.

      – Прости, мама, я так виноват…

      Самина убрала с его глаз прядь волос и улыбнулась:

      – Самое главное – что ты вернулся к своей семье, остальное неважно. Ну-ка, сделай матери чашку чаю. Устала я с дороги.

      В тот вечер Ари высказал матери все, что мучило его в последние дни, поделился своими сомнениями и неуверенностью.

      – Я рада, что ты говоришь сердцем, а не разумом, – пыталась утешить его Самина. – Я места себе не находила, гадая, куда пропал мой сын и вернется ли он когда-нибудь. Ты получил ценный урок. Счастье состоит из многих вещей, а не из чего-то одного. Деньги и успех не принесут тебе счастья, если твое сердце закрыто.

      – То же самое говорила мне в нашу последнюю встречу прабабушка, – задумчиво сказал Ари. – Что когда-нибудь я это пойму.

      – Анахита была мудрая женщина.

      – Да, и мне очень стыдно, что я с ней не попрощался.

      – Ну, если ты, подобно ей, веришь в духов, то она здесь, с нами, и принимает твои извинения. А теперь, – Самина зевнула, – я устала после долгой дороги, мне нужно поспать.

      – Конечно, мама. – Ари провел ее в самую красивую спальню.

      – Я буду спать одна, как королева, и целую ночь не услышу храпа твоего отца, – улыбнулась Самина. – Может, отсюда и не уезжать?

      – Оставайся сколько хочешь, мама, – ответил Ари, с удивлением понимая, что говорит это не из вежливости. Ему стало стыдно, что он никогда не приглашал мать к себе. – И спасибо, что приехала, – добавил он, целуя ее на ночь.

      – Неважно, какая у тебя квартира и сколько денег, ты всегда останешься для меня любимым первенцем. – Самина ласково погладила его по щеке.

      Укладываясь в постель, Ари чувствовал странное умиротворение: в соседней комнате спала мать. Она не упрекала его за прошлое и немедленно приехала, узнав, что ему плохо. Затем вспомнилась Анахита, которая отказывалась верить, что ее сын все эти годы был мертв. Может, у матери действительно есть шестое чувство, когда речь идет о детях?

      Взгляд Ари упал на ящик стола, где лежала история прабабушки, и его щеки залила краска стыда. Он не удосужился прочесть рукопись, хотя прошло уже одиннадцать лет. Если бы Анахита знала, как он в этом раскаивается!

      Встав с постели, Ари открыл ящик и вытащил пожелтевшие листки. Записи были сделаны ровным, красивым почерком, на английском.

      Однако глаза слипались. Пообещав себе, что начнет читать рукопись завтра, он лег в постель и уснул.

      На следующий день Ари повел маму завтракать, после чего она засобиралась домой.

      – Выходи