Полуночная роза. Люсинда Райли

через несколько минут.

      Сбросив халат, она влезла в джинсы и футболку и привела в порядок непривычную короткую прическу. Посмотрелась в зеркало. Без косметики лицо из-за нового цвета волос казалось болезненно бледным.

      Спускаясь по лестнице, Ребекка задумалась о том, насколько миссис Треватан предана своему хозяину. Их отношения словно пришли из другой эпохи, как будто время никак не повлияло на Астбери-холл и его обитателей.

      Девушка остановилась перед дверью в столовую и постучала.

      – Войдите.

      Толкнув дверь, Ребекка увидела, что Энтони уже восседает во главе изящного длинного стола. То, что он сидел один в огромной комнате, за столом, где могло поместиться много людей, только подчеркивало его одиночество.

      – Добрый вечер. – Хозяин с улыбкой указал на прибор слева от себя, встал и отодвинул стул.

      – Спасибо, – неловко пробормотала Ребекка.

      – Вина? – спросил Энтони, вернувшись на место и подняв с серебряного подноса графин с рубиново-красной жидкостью. – Кларет прекрасно подходит к говядине.

      – Разве что совсем немножко. – Ребекка редко пила спиртное, а тем более – красное вино. Говядину она тоже не слишком любила.

      – Разумеется, у моей дорогой матери был дворецкий, который наливал и подавал вино, – пожал плечами Энтони, – но, когда он ушел на пенсию, у нас не оказалось денег, чтобы найти ему замену.

      – Не представляю, во сколько обходится содержание такого дома…

      – Об этом лучше не думать, – вздохнул Энтони.

      Вошла экономка с подносом и поставила перед ними по тарелке супа.

      – Но мы пока держимся, не так ли, миссис Треватан? – с теплой улыбкой обернулся к ней Энтони.

      – Да, милорд, – кивнула экономка и вышла.

      – Миссис Треватан справляется с хозяйством практически в одиночку. Не представляю, что я буду делать, если она решит уйти. Ну ладно, давайте есть.

      – Она всю жизнь здесь проработала?

      – Да, как и ее предки. Ее мать, Мейбл, нянчила меня в детстве.

      – Наверное, приятно знать историю своей семьи, – сказала Ребекка, опустив ложку в суп.

      – Пожалуй. Хотя, как я уже упоминал, со смертью Вайолет все начало приходить в упадок. Вам известно, что платье, в котором я увидел вас сегодня утром, принадлежало ей?

      У Ребекки мурашки поползли по коже.

      – Правда?

      – Да. Ее дочь Дейзи, то есть моя мама, сохранила платья в идеальном состоянии.

      – Как я понимаю, Дейзи не знала свою мать, ведь Вайолет умерла родами?

      – Да, и все-таки она боготворила Вайолет, вернее, свое представление о ней. А я боготворил ее, – печально произнес Энтони.

      – Давно умерла ваша мать?

      – Двадцать пять лет назад. Если честно, я до сих пор по ней скучаю. Мы были очень близки.

      – Потерять мать – это самое страшное, – согласилась Ребекка.

      – Видите ли, у нас больше никого не было. Она стала для меня всем.

      – А что случилось с вашим отцом?

      Лицо Энтони буквально потемнело.

      – Он