Святая вода. повесть и рассказы. Владимир Ковтонюк

счастья полёта.

      – Лётчики на нём практически не рулили, потому что он с большой охотой входит в «земной резонанс». Ты, сынок, что-нибудь слышал о «земном резонансе»? – поинтересовался Виноградов.

      Ракитский утвердительно кивнул. Но Виноградов всё же решил подстраховаться, уж очень важно ему удостовериться, действительно ли Ракитский понимает, о чём идёт речь:

      – Это когда машина вывешивается и её масса становится практически равной подъёмной силе. Штоки амортизаторов при этом выходят на всю длину хода. Появляется жёсткая связь между вертолётом и землёй. Нагрузка на амортизаторы небольшая и, поэтому, недостаточная для того, чтобы задействовать их демпфирующие свойства. Если машина стоит на месте, то проблем нет, но если она начнёт взлетать по-самолётному и вертолёт начнёт катиться, то не дай Бог ему наткнуться о какое-нибудь, пусть и небольшое препятствие. К примеру, колесо упрётся в кочку или попадёт в небольшую ямку. Даже несильный удар создаст большую проблему. Вал несущего винта на мгновение отклоняется, ось вращения ушла на доли миллиметра, а центр тяжести всей вращающейся системы остался на месте. Частота возникших колебаний близка к частоте собственных колебаний фюзеляжа. И фюзеляж входит в резонанс. Доля секунды, и вертушка рассыпается. И почему-то всегда вместе с пилотами.

      Ракитскому странно слышать от дедков такое грамотное, почти научное толкование явления «земного резонанса». Ракитский даже оглядывает их недоверчиво с головы до ног.

      – Что такое? – усмехнулся Вороньков. – Смотришь, не обросли ли мы мхом с северной стороны? Нет, не обросли пока ещё. В общем, обрати на это самое серьёзное внимание. Взлетай сразу же так, чтобы от колёс до земли было не меньше метра. Для гарантии. И последнее, хотя в авиации слово «последнее» не любят. Ми-1 очень не любит взлёта с боковым ветром. Его может начать крутить относительно несущего винта, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы парировать это вращение. Поэтому, взлетай строго против ветра. Откуда он у нас сегодня?

      Ракитский сорвал несколько стеблей полувысохшей травы и подбросил их вверх.

      – Хреново, – констатировал Никифорович. – Вот, как раз и хозяин подошёл. Давайте, попробуем развернуть его вручную. Прямо на дом надо будет взлетать.

      Ракитский забрался в кабину. Осмотрел приборную панель. Всё привычно, почти как в самолёте.

      – И я с тобой, – пожелал Зубастик.

      – Давай, лучше я вначале слетаю сам, а потом с тобою, – сказал Ракитский и попросил жестом отойти подальше от вертолёта и технарей, и Зубастика.

      – Что, волнуешься? – спросил Никифорович Зубастика.

      Зубастик в знак чистосердечного признания согласно кивнул.

      – Да ты не бойся! Раз человек взялся, значит, у него есть уверенность, – подбодрил Вороньков. И чтобы как-то отвлечь Зубастика от переживаний, сказал:

      – Стоят две женщины, наблюдают, как взлетает вертолёт. Одна из них спрашивает другую:

      – Скажи,