Эпоха мечей: Короли в изгнании. Времена не выбирают. Время жить, время умирать. Макс Мах

Но пить можно.

      – Пил бы ты коньяк, Миша, и не было бы у тебя забот, – улыбнулась Катя.

      – Ничего неожиданного, – сказал Миша. – Сердце, печень, почки, все не очень, но не смертельно.

      – Да? Это обнадеживает. – Катя поднесла ко рту стакан и начала пить.

      Она пила коньяк, как пьют воду или, скорее, горячий чай – маленькими неспешными глотками, – и на ее лице явственно проступало выражение довольства.

      – Неплохо, – сказала она, выцедив весь стакан. – Не «Леро»[1], но тоже ничего. Система кровообращения?

      «О чем они?» – с удивлением подумал Кержак, отпивая из своего стакана.

      – Не знаю, но точно, что ничего смертельного, – ответил Миша, наливая ей еще коньяка.

      – Тогда полечим его пока домашними средствами, а лоск наведешь попозже, когда время будет, – решила какую-то не вполне понятную Кержаку проблему Катя и принялась за второй стакан.

      «Не закусывая», – отметил Кержак.

      Сам он, сделав пару небольших глоточков, отставил стакан и, зажевав коньяк ломтиком севрюги, наконец позволил себе закурить. Курил Кержак всю жизнь, чуть ли не со дня рождения, и, дожив до времени, когда врачи категорически запретили ему курить, вовсе курить не бросил, но, сократив количество выкуриваемых сигарет до минимума – десять, мучительно переживал такое ограничение в житейских радостях.

      – Нас вызывают! – неожиданно встрепенулась Ира, стоявшая до этого у окна и с отрешенным видом отпивавшая понемногу из своего бокала.

      – Слышу, – невозмутимо откликнулась Катя и тут же что-то сказала прямо в воздух на каком-то очень странном, на слух Кержака, языке.

      «По-китайски она, что ли? – удивился он. – Нет вроде. Может быть, это какой-то из индийских?»

      Он с интересом прислушивался к певучей, но при этом чуждой русскому слуху речи Кати, которая явно вела с кем-то оживленный разговор. Кержак уже понял, что Катя говорит посредством какого-то очень портативного прибора связи.

      «Скорее всего, ушной телефон, – прикинул он. – И микрофон в… ну, микрофон может быть и в серьге, и в зубе… и еще где-нибудь».

      – Так, – сказала наконец Катя по-русски. – Один из наших «друзей» только что связался напрямую с крейсером.

      – Значит, у них есть что-то посерьезнее радаров ПРО, – сразу же откликнулась Ира.

      – Чего он хочет? – спросила Клава.

      – Все то же, – пожала Катя великолепными плечами. – Он желает говорить с Дефризом.

      «Дефриз!» – с изумлением констатировал Кержак и тут же заметил, что Катя смотрит на него с тем вниманием, за которым обычно скрывается знание.

      «Вот так и лажаются», – грустно подумал Кержак и сказал:

      – Так я вам, Катя, поэтому нужен был? Могли бы сразу сказать, а не ломать комедию.

      – И поэтому тоже, – ничуть не смутившись, ответила ему та. – Но все наши планы остаются в силе. И даже больше того.

      Она насмешливо взглянула на него, но ее усмешка, отметил про себя Кержак, была не добрая, но и не опасная. И Игорь Иванович успокоился окончательно. Он понял, женщина не шутит, но и не обманывает.

      – Подождите,

1

Коньяк «Леро» («Lheraud», Grande Champagne).