Эпоха мечей: Короли в изгнании. Времена не выбирают. Время жить, время умирать. Макс Мах

кремом, пожалуйста.

      – Сию минуту, господа, – пролепетала официантка, которая с перепугу, кажется, вообразила себя в каком-то фильме «про старую жизнь» и хотела уже отойти, но не тут-то было.

      – Куда же вы, милочка? – промурлыкала Вика. – Вы же еще у нас заказ не приняли.

      Совершенно обалдевшая официантка осталась на месте и приняла заказ еще на семь пирожных – три для Вики и по два для мужчин – и на несколько порций кофе. (Скиршакс захотел капучино, но остальные согласились на эспрессо.)

      – И три коньяка, – закончила Вика. – Какой у вас самый хороший?

      – «Хеннесси», – обреченно отрапортовала девушка.

      – Что значит – «Хеннесси»? – вмешался Кержак. – «Хеннесси», он, знаете ли, разный бывает.

      – V.S.O.P.[10] – В глазах у официантки плескалось раздражение вперемежку с желанием угодить серьезным клиентам.

      «Ты бы, милая, что-нибудь одно выбрала – или крестик снять, или трусы надеть! А коньяк… что ж, это хорошая идея. Могла бы и сама…»

      – О! – сказала она капризно в спину официантке, которая только и успела, что отвернуться от их столика. – Но я тоже хочу коньяк.

      – Коньяк, – согласилась официантка обреченно и снова повернулась к ним лицом. – Значит, четыре по пятьдесят.

      – Пятьдесят? – удивилась Лика. – Почему пятьдесят? Ты просила пятьдесят? – спросила она Вику.

      – Нет, – улыбнулась та как ни в чем не бывало. – Я просто забыла уточнить.

      – Двести, – мурлыкнула Вика официантке. – И?..

      – Сто – сказал Кержак.

      – Сто – это вот так? – спросил его Скиршакс, показывая пальцами.

      – Нет, – покачал головой Кержак. – Это максимум восемьдесят.

      – Тогда и мне сто, – согласился Скиршакс и достал из кармана свою трубку с длинным чубуком.

      «Запорожец хренов», – усмехнулась про себя Лика.

      – Двести, – сказала она вслух. – Мне тоже двести.

      «Пять пирожных, – подумала она с вожделением, представляя себе пять пирожных на серебряном – почему серебряном? – блюде и провожая официантку нетерпеливым взглядом. Официантка не спешила, и это раздражало. – Пять пирожных и много крепкого горячего кофе!»

      Рот наполнился слюной, и на душе стало чуть легче. Она усмехнулась мысленно, поражаясь тому, как такие маленькие, в сущности, вещи – кофе и пирожные, например, и богатое воображение в придачу, могут повлиять на психическое состояние человека.

      «Все мы рабы физиологии, – уныло признала она. – Даже наиболее продвинутые из нас, гуляющие в волшебном Золоте».

      – Игорь Иванович… – начала Лика, поворачиваясь к Кержаку. Ее пальцы между тем автоматически достали из портсигара пахитоску, и Лика прикурила от поднесенной Кержаком зажигалки. Получилось, как если бы она просила прикурить, но она хотела спросить.

      – Игорь Иванович, – сказала она, затянувшись и выпустив дым. – А почему именно Ленинград?

      Но ответить Кержак не успел. Пока он собирался, Лику окликнули.

      – Лика?! –

10

VSOP (Very Special Old Pale) – возраст коньяка не менее 4,5 лет.