Бумажный лебедь. Лейла Аттар

свою фамилию «Син-Джин»), которого мы окрестили Гидиотом, был моим кошмаром наяву. Вдвое крупнее ровесников, он любил больно, до синяков, щипать меня за ноги.

      – Сделай мне бумажный зуб. – Я кисло улыбнулась, глядя в зеркало.

      Растянувшись на кровати, Эстебан вертел в руках лист бумаги – размышлял, как бы сложить из него жирафа.

      – Хочешь спрятать дырку между зубами?

      Кивнув, я вновь уставилась на свое отражение.

      – Он все равно найдет, к чему прицепиться, güerita. – Эстебан частенько называл меня «блондиночкой» по-испански. – К тому же, как мы этот зуб прикрепим?

      – Ты, главное, вырежи, а я приклею скотчем. – Открыв рот, я указала, куда.

      Тут распахнулась дверь, и мы с Эстебаном подпрыгнули. Вошла разгневанная МамаЛу.

      – Эстебан! Ты почему не в школе?

      Получив подзатыльник, он взвыл:

      – Уже бегу!

      МамаЛу, бывало, отвешивала сыну затрещины, когда тот ее огорчал, – несильные, будто отмахивалась от назойливой мухи. Эстебану частенько попадало, потому что он частенько бедокурил. Оставив недоделанного жирафа на подоконнике, он вылез из окна, спустился по дереву во двор и был таков. МамаЛу задвинула шторы.

      – Сколько раз я говорила: не впускай его! Вот узнает сеньор Седжвик…

      – Не узнает, – перебила я.

      – Не в нем дело, cielito lindo. – Няня начала расчесывать мне волосы. – Вы с Эстебаном… – Она покачала головой. – Наплачусь я из-за вас.

      – А сделай мне прическу, как у тебя?

      Волосы у няни были темными и густыми; она заплетала их в косы, а затем собирала в узел-кренделек. Эта корзинка из кос так напоминала маленький гамак, что хотелось в нее забраться.

      – Старушечья прическа, – ответила МамаЛу и все-таки заплела мне две косички по бокам головы, связав их резинкой на затылке, а основную массу светлых волос оставила свободно ниспадать на плечи.

      – Красавица! – Она вынула крохотный алый цветочек из своей прически, чтобы дополнить мою.

      – Гидиот сказал, что только ведьмы ходят с дырками между зубов.

      – Не Гидиот, а Гидеон, – поправила МамаЛу. – Когда Бог тебя создал, Скай, он оставил щелочку между зубами, чтобы сквозь нее настоящая любовь нашла дорогу к твоему сердцу.

      У няни имелись истории на все случаи жизни.

      – А как тогда папа Эстебана нашел дорогу к твоему сердцу? – спросила я. – У тебя-то зубы ровные.

      Отец Эстебана был отважным моряком-рыболовом. Он погиб во время шторма, когда МамаЛу ждала ребенка. Она нам все-все рассказала о его приключениях: о чародеях, русалках, морских чудищах.

      – Быть может, он так и не нашел дорогу к моему сердцу, – улыбнулась няня и легонько щелкнула меня по носу. – А теперь – бегом на урок! Мисс Эдмондс уже пришла.

      – А Гидиот? Он тоже здесь?

      Няня оставила вопрос без ответа.

      Захватив портфель, я спустилась в столовую. Ребята уже расселись за обеденным столом. Пустовало лишь одно