Мои эстрадости. Александр Каневский

любят вспоминать своё детство. А я наоборот, стараюсь его забыть. Только одна считалочка из памяти не идёт:

      «На золотом крыльце сидели

      Царь, царевич, король, королевич,

      Сапожник, портной…

      Кто ты такой?»…

      Я всегда выбирала королевича, но мама учила, что надо выбирать сапожника, потому что в наше время сапожники живут лучше, чем короли.

      За меня всё всегда решали родители.

      Когда мне исполнилось пять лет, они захотели учить меня играть на дедушкиной скрипке.

      – У ребёнка абсолютное отсутствие слуха, – определила учительница музыки, когда я ей прогнусавила «В лесу родилась ёлочка».

      – Это ничего, – успокоила её мама. – Я вам хорошо заплачу, научите её слуху.

      Видно, учительнице очень нужны были деньги – меня стали по вечерам к ней водить. До сих пор с ужасом вспоминаю эти уроки: я рыдала, скрипка визжала, а учительница лежала. Однажды усилием воли она поднялась, перевязала голову полотенцем и взмолилась:

      – Я вам хорошо заплачу, только заберите ребёнка – у меня начинается менингит.

      На этом музыка закончилась, но начались уроки иностранного языка, причём японского, чтобы всех друзей переплюнуть. Нашли какого-то самурая из Одессы, который носил кимоно и гнал самогон из риса. Он потребовал такую плату, что мама в ужасе переспросила по-японски:

      – Сикоко, сикоко?..

      Пятиклассницей однажды я пошла с подружками на ипподром. Меня посадили на длиннохвостого красавца. Замирая от страха и восторга, я проехала на нём по зелёному полю и на всю жизнь заболела лошадьми. По ночам мне снилось, что я летаю над городом на огненном скакуне. Я умоляла маму записать меня в конноспортивную школу, но и она, и папа, и дедушка, и бабушка хором запричитали:

      – Упадёшь! Убьёшься! Сломаешь шею!..

      – Даже если ты и выживешь, у тебя будут кривые ноги, – припугнул папа.

      – А вот и нет! Все наездницы стройные!

      – Это их гримируют. А на самом деле у них ноги, как два коромысла.

      И папа процитировал мне куплет из старинной песни, в которой молодой казак приветствует свою невесту:

      «Я возвернуся с дороги

      И расседлаю коня…

      «Здравствуй, моя кривоногая,

      Ещё кривоногей меня!»

      Спустя годы я узнала, что песню сочинил сам папа, в соавторстве с бабушкой. Но тогда этот куплет произвёл на меня впечатление, и я перестала пробиваться на ипподром. Но ещё много лет меня нельзя было оторвать от телевизора, когда показывали конные соревнования.

      Однажды, уже учась в институте, куда я поступила по настоянию папы и мамы, я случайно попала на какой-то эстрадный концерт. После музыкального вступления на сцену вышел молодой конферансье, и у меня запрыгало сердце: именно таким я представляла себе королевича из моей детской считалочки… Я сидела в первом ряду, он увидел меня и чуть не проглотил микрофон. Больше он уже ни на кого не смотрел, все свои шутки адресовал