Театр «Глобус». Андрей Феликсович Гальцев

казнённый обиженными купцами.

      Демон глазасто светил на еду. Вожатый делал вид, будто ест, но лишь трогал губами рыбу и вхолостую жевал. Устав изображать, он вытер пальцы о почву. В почву тут спрессовалась вековечная пыль, – старательно подмечал Крат.

      Крат перестал жевать. Посмотрел на далёкий потолок, где следами влаги и соли нарисовались облака, потом на два уродливых лица перед собой, потрогал языком кусочек угощения во рту – и вынул изо рта. Глотать не позволяло воображение. Оба мнимых сотрапезника, досель глядящие на него с одобрительным любопытством, разочаровались. Крат повертел в пальцах воскоподобный кусочек, имевший какой-то усреднённый околопищевой вкус, и положил рядом с собой на землю.

      – Объясни, откуда здесь пища?

      – Погреб насыпали, когда делали постановку о викингах, – вожатый проводил глазами недожовок и засмотрелся на него с оценочным размышлением. – А там подальше винный погреб, оставшийся после Гаргантюа, – махнул куда-то рукой.

      – Когда это ставили про викингов? – уцепился за вехи истории Крат.

      – Два столетия назад. Тогда эта пища была вкусной. Заглянул бы пораньше.

      – А в каком театре ставили про викингов два столетия назад?

      – В "Глобусе", конечно, где мы сидим.

      – Мы сидим в подземелье, – поправил Крат.

      – Ну и что, это старые помещения театра "Глобус".

      Крат потряс головой. Демон-фонарь глядел в газету, на которой лежали три рыбки-юкола, и словно бы читал напечатанное в старой орфографии театральное объявление.

      "Новая постановка пиесы о доблестныхъ викингахъ, достойная имени того театриума, в коемъ творилъ и лицедействовалъ самъ Вильямъ Шекспиръ, никого не оставитъ равнодушнымъ".

      – Ты имеешь представление о том, что такое культурный слой? – спросил вожатый.

      – В общем, да, – кивнул Крат.

      – Город перелистывает эпохи, как страницы. После потрясений он заново возводит свои фундаменты, и каждый раз на несколько метров выше. Город многократно смешивался с грунтом и строился вновь на своих руинах. Так и наш "Глобус" надстраивался над растущим вверх земным урезом, сохраняя в целости прежние этажи. Получается, что он рос одновременно вверх, и вглубь. Так что каждый подвальный ярус – это некий давний век.

      – Сколько же лет "Глобусу"?

      – Не ведаю. В доисторические времена тут располагалось капище. Потом – поляна народных праздников. Потом здесь было место публичных казней. Затем – стадион с театром шествий и ареной для звериных боёв. Позднее – театр античной трагедии, а после него – анатомический театр, после коего появился театриум "Глобус", примерно в те же годы, что и в Британии.

      – Ниже нас ещё что-то есть?! – Крат закашлялся.

      Говорящий кивнул в пол, как в бездну. На его розовые глаза Крат не мог смотреть, в них обнажалось что-то постыдное для человека.

      Оглянулся и увидел приотворённый шкаф, откуда глядело на него двумя чёрными дырками узкое лицо, сделанное из мела. Крат встал, подкрался к шкафу,