Грязное золото. Джеймс Уиллард Шульц

камине давали мне достаточно света. Я разделся и растянулся под одеялом, и уже засыпал, когда услышал, как Пайотаки шепчет:

      – Бобренок, муж мой, послушай же меня. Сделай что-то для меня, для себя, для всех нас.

      – Ну что еще? – пробурчал Картер.

      – Выбрось эти желтые камни или оставь их здесь, в Большом Доме.

      – Нет. Хватит приставать ко мне с этим делом. Спи.

      – Ты очень об этом пожалеешь. Скоро придет время, когда ты пожалеешь о том, что не выполнил просьбу бедной женщины.

      – Это глупая просьба, совершенно бессмысленная.

      Больше Пайотаки ничего не сказала, но, пока я не уснул, я слышал, как она тихо плакала. Но все это не прошло впустую: я, как и женщина, чувствовал глубокую подавленность; как и она, я чувствовал, страх перед будущим.

      Поскольку запасов для зимовки у нас было много, нам пришлось навьючивать много лошадей, так что из форта мы вышли поздно. Было около десяти часов, когда мы пересекли мелкий брод чуть выше форта и вышли на утоптанную тропу, по которой ходили черноногие, и которая соединяла реки Миссури и Йеллоустоун, и несколько дней двигались по ней.

      Появление нашего каравана, думается, могло вызвать страх в сердцах воинов любого вражеского отряда. Нас было девять мужчин и трое почти взрослых подростка, все хорошо вооруженные; и, поскольку Три Бизона имел двух жен, Икаскина трех и Ахкайа двух, всего в отряде насчитывалось двенадцать женщин, некоторые из которых тоже могли сражаться, если бы возникла такая необходимость. В любом случае все они, а также шесть или восемь детей, могли ехать верхом, что увеличивало видимую численность отряда. Наш табун – верховые лошади, вьючные и пустые – насчитывал больше двухсот голов.

      Поднявшись на равнину, мы сразу увидели стада бизонов и антилоп, которые разбегались при нашем появлении, и с этого времени они были постоянно на виду, и у нас всегда было столько жирного мяса, сколько было нам нужно. Я почти не знал Берда и Уилсона, поэтому в течение дня ехал рядом то с одним из них, то с другим, чтобы поближе с ними познакомиться. Джон Берд сразу мне не понравился – это был крупный мужчина, атлетически сложенный, с холодными глазами навыкате, очень нечистоплотный. Его жена была стройной, маленького роста привлекательной шошонкой, которую, как я скоро узнал, он частенько ругал и поколачивал. Он любил рассказывать о своих приключениях и о своей отваге, о том, как он выкручивался из разных переделок и своих похождениях на реках Платт, Зеленой и Змеиной. Но что особенно меня от него отвращало, были его дурные отзывы о Джиме Бриджере, который был, как я хорошо знал, самым лучшим, самым честным, всеми любимым человеком на равнинах Запада.

      Генри Уилсон – он был человеком среднего роста и телосложения, голубоглазым, с красивой внешностью, добросердечным и откровенным – мне сразу понравился. Его женщиной тоже была шошонка, двоюродная сестра женщины Берда, и именно благодаря этому обстоятельству он познакомился с Бердом в форте Бриджер и отправился