Миссия «Пилигрим-II». Фантастическая повесть. Евгений Скоблов

донесением, ибо надвигается опасность! – было понятно, что он взволнован не на шутку.

      – Пёс его подери… ладно, после продолжишь, – сказал Марсель, – входи!

      В келью, как шар, вкатился толстый коротышка отец Прох. Под мышкой была зажата Книга Мудрости, на привязи болталась увесистая дубинка с золоченой рукояткой. За ухом торчало перо. Маленькие поросячьи глазки, утопающие в складках одутловатого лица, смотрели в разные стороны.

      – Дозволь говорить, отец Марсель! И пусть я утопну в Чёрном болоте, если язык мой будет говорить ложь!

      – Говори, Прох. Коротко.

      – А этот? – он кивнул на Алена.

      Марсель утвердительно кивнул.

      Тем не менее, Прох перешел с наречия, на котором говорят в Плисте на закодированный язык, принятый в Верховном и всех Нижних монастырях. В недрах внутреннего компа Алена автоматически включился речевой адаптер.

      – В монастыре, – глаза Проха округлились от ужаса, – зреет измена!

      Марсель и бровью не повёл.

      – В келье, где проживает брат наш смиренный Пирей…

      – Короче, Прох, иначе я назначу тебе послушание в три кнута…

      – …собрались младшие братья, и говорят… (он вытащил из кармана смятый листок бумаги и начал читать). Отец Пирей говорит, что, дескать, по какому такому уставу, братство лишено законного права лицезреть казнь. Они думают, что ты решил свершить справедливость один, – Прох ещё раз с опаской покосился на Алена.

      – Меня не интересует, о чем они думают. Можешь назвать поименно?

      Отец Прох замямлил, перечисляя:

      – Отец Пирей, братья Живо, Клё, Удод и ещё… ещё…

      Марсель коротким ударом повалил Проха на пол, два раза пнул ногой. Затем приподнял за шиворот.

      – Ты что же это, мерзавец, приходишь ко мне на доклад неподготовленным? А может и ты с ними заодно?! Видит Всепредобрейший, придется тебя зарезать…

      Отец Прох ухватился за сапог Марселя, и, орошая его обильными слезами, заскулил: «Как можно, Светлейший Марсель? Я за Вас жизнь отдам! Клянусь Святой Антуанеттой! Простите, господин Настоятель, больше никогда не повторится, господин Настоятель, это они во всём виноваты, господин Настоятель…»

      – Встань, брат осла! Хватит изображать смирение, ибо я тебя, негодяя, насквозь вижу. – Марсель немного успокоился, потом назидательно произнес, – если я прощу тебя, то мне придется простить всех. А если простить всех, то это будет не Монастырь, а приют для лиходеев. Посему, назначаю тебе святое напоминание в десять кнутов и строгий пост в пять Лун. Что ещё, мой нерадивый соратник? – Марсель повысил голос.

      – Отец Пирей, – продолжал Прох, немного успокоившись, – также вспомнил, как в прошлом году, когда изловили оборотня на Чёрном болоте, Вы якобы сказали, что после допроса отдадите его братству на суд. Но допрос продлился три Луны, и потом оборотень исчез. А брат Живо сказал, что это был вовсе не оборотень, а купец из Грогга, его, дескать, потом видели в харчевне, что в Ильме, где он выпивал, заказывал