КРАТКИЙ КУРС ОПЕРНОГО БЕЗУМИЯ. Вадим Журавлев

Монтеверди (1567—1643) начинал в Мантуе при дворе Гонзаго, именно там в 1607 году был поставлен его «Орфей», но последние тридцать лет своей жизни он был руководителем капеллы Венецианской республики, его могилу можно обнаружить в церкви деи Фрари. Здесь, в Венеции, он создал главные свои оперы «Возвращение Улисса на родину» и «Коронацию Поппеи», которую сегодня точно можно назвать главным хитом первой половины XVII века.

      Но Монтеверди практиковал и менее затратные жанры: его мадригалы были для него всегда камерной площадкой, на которой он оттачивал мастерство взаимодействия музыки и слова, и исследовал границы, за которыми музыка уже могла от слов не зависеть. Ведь музыке, начиная с Монтеверди, слова были уже не так нужны. Она уже могла самостоятельно передавать всю гамму человеческих переживаний. В этом смысле лучшим примером будет, наверное, уникальное произведение «Состязание Танкерда и Клоринды». Что-то среднее между мадригалом и оперой, между декламацией и речитативом. Здесь еще слово подается по старинке выпукло, но музыка уже начинает выигрывать в этом состязании.

      Я был в частном доме во дворце Мочениго, где премьера прошла в 1624 году. И этот большой гулкий зал еще хранит память о дооперной эпохе придворных спектаклей, которая стала плодородной почвой для Монтеверди.

      Не стоит забывать, что композиторский опыт Монтеверди простирался и на колоссальное пространство собора Святого Марка, наверное, самого большого тогда из возможных пространств. И наш герой знал, как использовать все плюсы этой акустической раковины, не хуже, чем умел обходиться с дворцовыми помещениями.

      Что изменилось?

      Монтеверди еще не готов отказаться целиком от слова в пользу музыки. Поэтому напевная мелодекламация recitar cantando порой подминают арии, во всяком случае, они еще нужны композитору не меньше арий. Два вида музыкальных высказываний уже сочетаются гибко, хотя порой заставляют нас внимательно вслушиваться в ход мелодической мысли композитора. Если это не зрелость оперной музыки, то уже настоящее ее отрочество. И оно точно указывает нам движение вперед: к более четким ритмическим структурам, к большему отделению слова от музыки. Ведь музыка уже более умело рисует нам психологию персонажей, иногда Монтеверди так забывается, что уже отдает пальму первенства не слову. Послушайте хотя бы комический дуэт слуг из «Коронации Поппеи».

      Монтеверди в «Коронации Поппеи» утверждает еще один важный для будущего оперы принцип: историческая правда не так важна, как описание сиюминутной человеческой эмоции. Именно музыка при определенных обстоятельствах помогает нам взглянуть на мир с другой оптикой. Начать понимать тирана Нерона, чья любовь к Поппее захватывает и зрителей благодаря невиданной доселе на театральных подмостках чувственности. И пусть за стенкой обливается слезами его жена Октавиа или бубнит что-то о долге философ Сенека. Опера отныне искусство, в котором нет окончательных диагнозов