Осколки маминой любви. Оксана Озкан

рядом жила какая-то другая, чужая мама, от которой Мария неоднократно терпела побои и оскорбления, изо дня в день наблюдая повторение одной и той же картины – усталость, ругань, нервные срывы.

      Умер дедушка Марии, его тревожило сердце, он пережил несколько инфарктов, последний из которых стал решающим.

      – В то утро я должна была ехать за ним в больницу. Собралась, оделась, думаю, присяду на дорожку, как у нас принято. Села на табуретку в кухне, вдруг вижу, как в окно бьются синицы. Папка кормушку сделал для них, сало им подвешивал, Света, дочка, синицы-то меня предупредили, – плакала бабушка в телефонную трубку, сообщая о смерти своего мужа, отца Светланы и дедушки Марии, с которой ещё прошлым летом они вместе ловили карасей.

      От печального события остались черно-белые фотографии и боль очередной глубокой утраты, завывающая диким воплем где-то внутри маленького детского сердца. Это та боль, которая никогда не проходит, даже если приходится возвращаться к привычному ритму в мире живых людей.

      Мария пошла в школу. Первую школьную подругу звали Рита. Они были соседками. Рита жила этажом выше Марии. Спускаясь по лестнице вниз, девочка забегала за подругой, и они вместе шли в школу, держась за руки.

      – Ну-ка быстро села за стол! Пока не доешь, не выйдешь отсюда!

      – Мама, но Рита пришла, она меня ждет на пороге!

      – Мне плевать на твою Риту! Жри, я сказала, иначе вывалю тебе это за шкирку!

      Рита ждала возле двери и слышала всё, что сказала Светлана своей дочери. После этого случая Рита больше не заходила за Марией, и в школе общение девочек ограничивалось только приветствием.

      Об этапе перехода Марии от девочки к девушке мать не предупреждала, не объясняла ничего, полагаясь на дворовых подружек.

      – Ты гадина! Испачкала всё постельное бельё, это пятно не отстирывается! Я батрачу, как лошадь, ради того, чтобы ты портила наше имущество? Я тебе не прачка, иди и отстирывай эту гадость! Грязная свинья! Ненавижу тебя! Папинькино отродье! Лучше бы ты умерла.

      ***

      В периоды летних каникул, отдыхая от городских хлопот и постоянного стресса, а также «нарабатывая на зиму» по любимому выражению Светланы, новая семья Марии находилась в поселке в шестидесяти километрах от города, в родительской усадьбе отчима. Усадьба! Какое высокое слово для огорода в тридцать соток.

      Мать и отец отчима были людьми старой закалки, пожилыми, трудолюбивыми, веселыми и своенравными. У них был огромный вишнево-яблоневый сад, плоды которого бережно уходили в заготовки на зиму. Они держали коров, свиней и кур. На грядках их огорода красовались кабачки и капуста, краснели помидоры, росли тяжелые тыквы, свекла и морковь. Хозяином всех насаждений был картофель, который занимал большую часть земельного участка и требовал много ухода. Дел у стариков было невпроворот, оттого и вставали они ни свет ни заря и работали до позднего вечера.

      Светлана просыпалась вместе с родителями мужа,